Более существенно, как показывают источники, к началу XVIII в. изменилась восточная этническая граница осетин. По сведениям источников 70-х годов XVIII в., самыми восточными осетинскими поселениями были населенные пункты в Дарьяльском ущелье по левому берегу р. Терека — Ларе, Чми, Балта. Однако подобное положение не было характерным для конца XVII — начала XVIII в. Во всяком случае русские источники второй половины XVI—XVII в. дают основания предполагать, что в это время по левобережью Терека в районе Ларса обитало вайнахское население. Первое свидетельство об этом встречается в документах 80—90-х годов XVI в. В них описывается Ларсов кабак, владельцем которого был Салтан-мурза. [С. Л. Белокуров. Сношения России с Кавказом, вып. I. М., 1889, стр. 150.] Национальная принадлежность последнего в источниках не указана, однако устанавливается косвенным путем. Салтан-мурза, неоднократно упоминая в своих речах Ших-мурзу Окуцкого, известного вайнахского политического деятеля второй половины XVI в., называет его своим братом. Естественно возникает вопрос, свидетельствует ли подобное обращение о родственных связях Ших-мурзы Окуцкого и Салтаи-мурзы или только о политических симпатиях ларсского феодала, проявляемых к чеченскому владельцу? Последнее представляется маловероятным. Ни один из известных нам в настоящее время русских документов XVI—XVII вв., описывающих политические связи и устремления северокавказских феодалов, не содержит подобных обращений. Поэтому более возможным представляется, что в этом  обращении Салтаы-мурзы из Ларса отразился факт кровного родства последнего с Ших-мурзой, вайнахом по происхождению.  Поскольку Ших-мурза был убит, видимо, в самом конце XVI в., то становится ясным, что Салтан-мурза, имевший тесные связи с Ших-мурзой, уже жил в Ларсовом кабаке во всяком случае не позднее последнего десятилетия XVI в.
  Второе известие представляет рассказ Ших-мурзы Окуцкого о том, что в царствование Ивана Грозного (т. е. не позднее начала 80-х годов XVI в.) он водил русские посольства в «Железных воротех» (видимо, Дарьяльское ущелье). [С. А. Белокуров. Указ. соч., стр. 150.] Если сопоставить эти данные и приведенные выше сведения о владельце Ларса брате Ших-мурзы Окуцкого Салтан-мурзе, то становится понятной,та сравнительная доступность этого участка Дарьяльского ущелья для Ших-мурзы, проводившего здесь русских послов во второй половине XVI в.
Естественно встает вопрос, в какое время в районе Ларса появилось осетинское население. Выше уже отмечалось, что Ларе известен в документах XVI—XVII вв. Чми и Балта в источниках того же времени не упоминаются. Когда возникли последние два селения и какое население жило здесь в первой половине XVIII в., помогают понять сведения, сообщаемые Клапротом. Местность от Балты (Балташ) до Лаарса, по замечанию этого автора, называлась живущими здесь осетинами Шимит. [J. Klaproth. Op. cit., Вd II, S. 390.] В нее входили селения Балташ, Даллагкау, Уллагцмикау (Чми) и Лаарс. Все эти селения принадлежали осетинской фамилии Слонате, происходившей из алагирского сел. Бад. О фамилии Слонате Клапрот в 1807 г. записал следующие сведения. Илальд, родоначальник новой ветви фамилии Слонате, убежал из сел. Бад около 70 лет назад, т. е. примерно в 1730 г., и обосновался на Тереке, где и заложил сел. Улагцмикау (Верхнее Чми). [Там же.] Последнее действительно указано на карте Северного Кавказа 1733 г., что в известной мере подтверждаем сведения Клапрота. Младший сын Илальда Ахмед остался жить с  родителями в сел. Улагцмикау, а его два брата — Темирсултан и Багир отделились и основали каждый отдельные поселения: первый — Балташ, второй — Даллагкау (т. е. Нижнее селение). Во времена путешествия Клапрота A807—1808 гг.) основное местечко Чим принадлежало сыну Ахмеда — Дудуруку. В Даллагкау жил Максим Слонате, а в Балташе — Девлет-мурза. Клапрот приводит генеалогическую схему фамилии Слонате, которая показывает, что в этих местах в 1807—1808 гг. жило третье и четвертое поколения этой фамилии (см. схему).
То, что Клапрот сообщает не предания, а реальные факты и описывает реально существовавших лиц, подтверждается  сведениями 70—80-х годов XVIII в., сообщаемыми Гюльденштедтом и Штедером. Первый упоминает Ахмеда и Темира Слонате, живших в Чми в 1771 г., второй также пишет об Ахмеде Слонате, которому подчинялись жители Ларса. [J. Klaproth. Op. cit., Вd II, S. 470; «Tagerbuch», S. 56.] О сыновьях Илальда имеются сведения также в документах 70-х годов того же столетия, называющих Темирсолтана и Ахмата Дударовых. [Дударовыми н Дударишвпли называлась эта ветвь фамилии Слонате в русских и грузинских документах XVIII — начала XIX в. (см. «История Осетии в документах и материалах», т. I, стр. 201; ЦГАДА, ф. 23, д. 9, ч. 5, л. 86 и др.). «Материалы по истории осетинского народа», т. II, стр. 91.]
  Следует отметить, что тагаурские предания не считают Дарьяльское ущелье местом давнего обитания тагаурцев. Одно из этих преданий повествует, что братья Курта и Тага, легендарные эпонимы двух групп осетин, поселившись в ущелье р. Фиагдон, обосновались рядом: Курта — в верховьях реки, Тага — в ее низовьях. После ссоры братьев Тага ушел в ущелье Гизельдона. [Б. В. Скитский. Хрестоматия, стр. 106.] Тагаурские предания, записанные в 40-х годах прошлого столетия, перечисляют 11 фамилий узденей, живших по р. Даргавс, а позднее расселившихся в другие места: Тлате — па Гизельдон, Кондехе — на Фридон, Алдате, Тхосте, Мамсоре — в сел. Даргавс, Тугане — в сел. Тименикау, Есене —на Каурадон, Канукое — в Верхний Кобан, Санаи — на р. Канидон. . Вскоре в это же (Даргавсское) ущелье, как сообщает предание, переселилась почетная осетинская фамилия Дударе. [Б. В. Скитский. Хрестоматия, стр. 100, 101.] Тем самым в этих преданиях фамилия Дударовых не причисляется к исконно тагаурским.
  Таким образом факты, сообщаемые Клапротом, говорят о том, что в Ларсе, Чми и Балташе в начале XIX в. жили потомки осетин, ушедших из Алагирского ущелья и поселившихся до конца 20-х годов XVIII в. на земле, видимо считавшейся ингушской. Последний факт подтверждается сведениями того же Клапрота. «Осетины Слонате,— пишет он,— за пользование землей, на которой находились селения Ларе, Чми, Балташ, издавна платили ингушам подати». [J. Klaproth. Op. cit., Вd II, S. 669.] Однако с усилением фамилии Слонате,  которая увеличивалась благодаря новым пришельцам и беглецам, эта фамилия стала причислять себя к тагаурским осетинам и перестала платить ингушам дань, но продолжала платить ее еще в течение 30 лет малокабардинским князьям Мударовым. «Осетины Слонате,— пишет далее Клапрот,— прекратили платежи кабардинским князьям Мударовым с тех пор, как старший сын Ахмеда из Чима по имени Мисост убил черкесского князя Алкаса Мулдарате, попытавшегося силой увезти сестру Мисоста». Четвертый брат Мисоста — Арсланбег Хасан, кунак и друг черкесского князя, отомстил за его кровь, застрелив своего брата, когда тот спал на сторожевой башне. После этого Арсланбег Хасан убежал к ингушам, среди которых жил со своей семьей уже в 1807—1808 гг. [Там же, стр. 670.] Этот побег к ингушам одного из Слонате совершился, вероятно, не ранее 90-х годов XVIII в., поскольку в документах 80-х годов того же столетия упоминаются представители второго, а не третьего поколения Слоновых. Приведенное сообщение о бегстве Арсланбега Хасана Слонова-Дударова в конце XVIII в. к ингушам и оставшегося у них со своей семьей подтверждает предание об осетинском происхождении ингушской фамилии Дударовых, в настоящее время живущих в ряде селений Ингушетии (Кантышево, Экажево и др.). [Там же.]
  Уход Слонате к соседним ингушам был далеко не единственным случаем такого рода. Клапрот рассказывает, что против Улагцмикау на р. Макалдоне (Армхи) живут две осетинские фамилии в сел. Ширахекау (Джерах), состоящем из двух селений: Цурате и Ленате,— выше которых живут ингуши, граничащие с гудамакарцами и пшавами. [АИЭ, ф. 8, д. 25, л. 87. Материалы экспедиции 1970 г.] Нетрудно в этих фамилиях узнать известные ингушские фамилии Дуровых и Льяновых, впоследствии жителей сел Джерах, Озьми и Фуртоуг. Определить время появления осетинских фамилий в Джерахском ущелье довольно трудно. Однако уже в документах 70-х годов XVIII в. упоминается старшинская фамилия Дуровых, к этому времени жившая в деревне Жарбшимиби (Джерах). [«Материалы по истории осетинского народа», т. II, стр. 102.]
Это сообщение Клапрота об осетинских фамильных поселениях Цурате и Ленате, составлявших сел. Джерах, и неупоминание в последнем ингушей говорит о том, что в первом десятилетии XIX в. ингушское население обитало несколько выше по р. Армхи. Наличие ингушей среди жителей сел. Джерах в середине XIX в., видимо, может говорить как о передвижении отдельных групп этого народа в нижнее течение р. Армхи, так и о процессе этнической ассимиляции осетинских фамилий ингушами, происходившем в XVIII — первой половине XIX в.
В этом плане интересны сведения, сообщаемые источником, датируемым не позднее 1816 г. Названный документ указывает, что пять деревень джерахов в количестве 37 дворов и 185 душ об. п. происходят от осетин. Они христиане, и полоса земли, занимаемая ими, есть продолжение Кистинского ущелья. Джерахи в равной мере занимаются хлебопашеством и скотоводством и находятся в тесных сношениях с кистинами. [ЦГИА Груз. ССР, ф. 416, оп. 4, д. 50, л. 13. Как рассказывают старики, жители сел. Кантышево, ингушей, живших в Реданте (Футхуз), считали по пропсхождению осетинами. Редантские ингуши были переселенцами из Джерахского ущелья (АИЭ, ф. 8, д. 30. Материалы экспедиции 1969 г.).] Ряд нужных деталей по исследуемому вопросу дают также источники 30-х годов XIX в. В частности, документы, содержащие донесения о военной экспедиции князя Абхазова против жителей Кистинского ущелья, сообщают следующее. Один из двух отрядов Абхазова, перейдя на правый берег Терека, стал подниматься по трудной тропе к сел. Калмыкау — первому в Джерахском ущелье. Жившие на соседних высотах джерахи прислали к командованию отряда своих старшин, «с покорностью объясняя, что кистинцы овладели силою их селением Калмыкау». [«Материалы по истории осетинского народа», т. II, стр. 209.] Продвигаясь далее вверх по Кистинскому ущелью (ущелье р. Армхи), отряд к ночи достиг сел. Валакау (Уаллагкау). 10 августа старшины и жители джераховских селений были приведены к присяге «по существующим у них обычаям».[Там же, стр. 210.] Несколько членов фамилии Льяновой присоединились к жителям кистинского сел. Обин. [Там же.]
К. Кох во время своего первого путешествия на Кавказ в 1836—1837 гг. называет в нижнем течении р. Армхи шесть селений: Калмыкау, Нижний и Верхний Восби, Багир, Пемат (Нижний Джерах) и Доллаукау, образованные чимитцами, т. е. жителями левого берега р. Терека, оттеснившими живших в этих местах ингушей. [K. Koch. Reise durch Russland nach dem Kaukasischen isthmus in den Jahren 1836, 1837 und 1838, Bd. I. Stuttgart, und Tübingen, 1842, S. 78.] Эти же селения перечислены в документальных материалах того времени (см. приложение). Название одного из джерахских селений, упоминаемых Кохом, указывает на имя третьего сына Илальда — Багира, жившего, видимо, в те же годы, что и второй сын Ахмед, старшина, известный в документах 70-х годов XVIII в.
В исторических преданиях ингушей Джерахского ущелья досих пор сохранилось представление об осетинском происхождении двух ингушских фамилий — Цуровых и Хаматхановых. [АИЭ, ф. 8, д. 25. Материалы экспедиции 1970 г. Фамилия Хаматхановых известна в Осетии. В Куртатинском ущелье в сел. Дзивгис один из  Хаматхановых в 1902 г. принимал участие в ремонте аланского храма XII в., о чем свидетельствует надпись на стене этого храма (см. АИЭ ф. 8, д. 25, л. 167; Материалы экспедиции 1970 г.).] По рассказу 80-летнего Джебраила Дурова, жителя сел. Джерах, Цур и Хаматхан переселились из Осетии. «Так я слышал от дедов»,— говорил он. [АИЭ, ф. 8, д. 30. Материалы экспедиции 1969 г.] Эта же версия повторяется в рассказах: жителей Назрани. Когда Хаматхан и Цур перешли из Осетии, то в нижней части Джерахского ущелья землей владели кабардинцы, с разрешения которых переселенцы стали пользоваться: местными землями. Позднее в эти же места пришли Льяновы,, Боровы, Ахриевы. Как рассказывают джераховцы, Цуровы прежде жили в селениях Джерах, Пхамат (Нижний Джерах) и Озьми. Население Джераха во второй половине XIX в. включало уже 5 фамилий. Кроме Цуровых здесь жили Мамиловы, Томовы, предки которых были взяты в плен, а потомки обосновались в Джерахе, Мурзабековы, племянники Цуровых, и Гудантовы, переселившиеся с гор Ингушетии. Видимо, длительное время осетинские фамилии в Джерахе сохраняли свои этнические особенности. По свидетельству Салмана Цурова 1889 г. рожд.), его отец хорошо знал осетинский язык. Глубокие старики из ингушей Цуровых, собираясь для обсуждения важных вопросов, говорили по-осетински. Эти же Дуровы брали в жены осетинок, и их дети знали осетинский язык. [Там же.] Кроме Дударовых, Цуровых, Льяновых и Хаматхановых среди ингушей и чеченцев до сих пор сохранились предания об осетинском происхождении еще некоторых: фамилий. К таким, по мнению старших жителей ингушского) сел. Кантышево и Назрани, относится большая часть тейпы Гайтовых. Кроме Гайтовых назывались также фамилии (тейпы) Таутиевых в сел. Альтиево, Тариевых в сел. Экажево, жившие ранее в горах, а потом расселившиеся в селениях Экажево, Кантышево и др.. [Там же, д. 25, л. 87, 104. Материалы экспедиции 1970 г.] В сел. Верхние Ачалуки живут Бедоевы. Они ингуши, но окружающее население считает их по происхождению осетинами. Когда в 1969 г. мне пришлось беседовать с Магамедом Бедоевым, то он, рассказывая о своей фамилии, отметил, что их тейпа хири, т. е. из осетин. [Там же, д. 30, л. 54. Материалы экспедиции 1969 г.]