В ингушском народе было немало шейхов и авлия, которые своим жизненным примером показывали, что такое ислам, распространяя свет веры среди людей. Свет знаний они совмещали с добрым и мягким нравом и адабом. «Къонах (мужчина) не оставит эздел (термин эздел имеет множество значений в вайнахских языках, это и этикет, и правильное поведение, и благородство, и многие другие качества, которые присущи благородным людям - прим. пер.) даже под страхом смерти», - гласит ингушская поговорка, и эти люди были живым воплощением. Их имена известны нам: это Салгхой Аба, Евлой Гайрбик-Хаджи, Евкуров Хаж-Али-мулла, Чапанов Исхьакх-мулла, Далгиев Малсаг, Мальсагов Гайрбик, Мужухоев Акхе, Даскиев Эки-Умар, Барахоев Усман, Оздой Сялмарзи-Махьмад, Гантемиров Кази-мулла, Охлой Усман–мулла, Муцольгов, Гарданов Торко-Хаджи, шейх Вакиль, Ужахов Тешал, (шейх Тумхо Шахмурз, Ильяс-Кадий Озиев, Абдуррахман Актоли, Шадиев Тоуси, Евлоев Ахмад, Даурбеков Файзуль-Хаджи  и многие другие.

Среди них по-своему выделяется Буружев Ама - сын Сосарка из Ангушта.

Он родился в 1895 году в горах Ингушетии в селе Эрзе. С малых лет родственники и односельчане  видели в нем баракат (благодать) и праведность. С раннего детства у него был хороший нрав. В один день его старший брат Мурцал сказал ему: «Сходи, накоси травы для нашего скота». Нехотя, Ама запряг лошадь, положил косу на телегу и отправился. Однако, за длинный летний день он накосил траву, которой хватило бы с трудом на один раз теленку. Аме сказали: «Эх, как мало ты привез сена-то, это и одной корове не хватит». Ама ответил: «Меня, меня не режь, говорила мне каждая травинка». Братья Амы (а у него было четверо братьев и сестра) поняли, что он был человеком выделенным Аллах1ом, имеющим определенную степень (дараджат, авлия дакъ) перед Всевышним. Поэтому, с тех пор, если что-то было Аме не по душе, братья не просили его сделать это.

С момента начала своей сознательной жизни, Ама ел только то, что добыл своими руками в поте лица. «С семи лет я не оставил ни один намаз, и всегда посещал пятничную молитву», - говорил он.

Вот еще один пример нрава Амы. Бывает, что мы, люди, не можем понять друг друга, однако Ама понимал, что говорят даже звери, животные и растения, также он очень заботился и берег природу своего края. Всегда он следил за тем, чтобы его деятельность никоим образом как-то не навредила природе. И было множество случаев, когда люди видели, как где-нибудь далеко от людных мест Ама ласкал диких животных. Медведи, лани, другие животные спокойно подходили к нему, и Ама гладил их как домашних животных.

С кем бы Ама не имел дело, он всегда был мягок и добр, проявляя превосходный нрав, любя и уважая людей, за что, конечно же, люди полюбили его.

Он был готов отдать людям все, что у него есть, но сам ничего от них не принимал. И кормился только тем, что добывал своими руками. «Если у къонаха живот (желудок) будет чистым, то и мысли будут чистыми, при условии, что он питается тем, что добывает своими руками», - говорил Ама. И не только говорил, но и своим примером показывал людям, что значит жить, трудясь. Рядом с Ангуштом, в местечке Иволга-боссе, он расчистил от деревьев и сорняков небольшой участок земли, где сеял зерно, забирая то, что произрастает, и этим питался до 1944 года, пока наш народ не лишили Родины.

Как и говорит наша религия, он питался только разрешенной пищей (халяль), поэтому его мысли и намерения, отношения с людьми и вся жизнь были чисты.

Одним из проявлений его нрава было его желание жить с пользой для близких и односельчан. Часто он, отправляясь чинить дороги в селе или мосты, думал, что его никто не видит. В один день ранним утром он со своим десятилетним сыном Усманом отправился чинить мост по дороге из Ангушта в Шолхи. Когда, починив мост, он возвращался обратно в Ангушт, его односельчанин, узнав о том, кто починил мост, сказал Аме: «Ама, ты сделал такое хорошее дело». Однако, Ама делая вид, что не слышит его, шел дальше. Тот повторил: «Клянусь, какое же ты все-таки хорошее дело сделал, Ама, починив мост! Пусть Аллах1 будет доволен тобой!» Недовольный тем, что его увидели, Ама ответил ему: «Хорошо, хорошо» и ушел. Вместе с сыном они вернулись домой. «Да, сынок, то, что мы сегодня сделали - пропало»,-  сказал он сыну.

Ама не желал, чтобы люди знали и видели то, что он делал ради Аллах1а, потому что он не думал «я, мне», у него не было гордости и высокомерия.

Каждый раз, когда он посещал собрания зикра, он не произносил ни слова о мирском, только поминал Аллах1а. Более того, если его кто-то просил рассказать что-нибудь из религии, он всякий раз старался передать слово другому, если только среди них был хоть кто-то имеющий на это право. «Только у того, кто много рассказывает (говорит), будут ошибки», - говорил Ама.

Сам Ама старался никогда не допускать каких-либо ошибок в отношении близкого, однако, если с ним неправильно поступали, он тут же в сердце своем прощал этого человека.

Однажды, еще до депортации, Ама накосил травы, чтобы отвезти ее на продажу в Буро (Владикавказ). Однако, когда он с телегой приехал за своей травой, он увидел, как два человека с его села нагружали накошенную траву себе в арбы. Они не замечали Аму, который ждал в сторонке, пока те закончат. После того, как эти люди, нагрузив свои телеги, уехали, Ама закинул оставшуюся траву себе в арбу, и поехал следом. Приехав на рынок, он увидел, что покупатели соглашались только на приобретение сразу трех телег накошенной травы. Ама сказал тем двум: «Продадим вместе, а деньги на три части поделим». Те уже поняли, что продают траву, украденную у Амы. Поэтому, на следующий день они пришли к нему домой с этими деньгами, чтобы вернуть их и просить у него прощения. Тогда Ама сказал: «Я простил вас, пусть Аллах1 простит вас. Вы и ваши лошади тоже потрудились, нагружая эту траву, и отвозя ее в Буро. Поэтому теперь это ваша трава. И деньги, полученные за нее для вас разрешены. Пока вы грузили ее, я сто раз произнес «ля илях1а иллаллох1у» и награду (маьл) за это отдал вам». Этот пример показывает, что Ама не только не желал чужого добра, но и то добро, что добыл своим трудом, и то, что украли у него люди, он готов был им простить, и просил для них прощения у Всевышнего, желая, чтобы Аллах1 помиловал их.

Ама был человеком благодати (бараката), халяля (дозволенного) и смелости. «Эта жизнь не будет длинной ни для кого, поэтому къонах должен искать разрешенное пропитание (халяль ризкъ) в этом мире, думая о следующей жизни (Ахирате)», - говорил Ама. Слово и дело не расходились у Амы.

Когда Аму и его семью вместе с народом депортировали в Казахстан, он говорил своей семье: «Питание, что выдает нам государство, не берите, наверняка есть семьи, которые больше нуждаются в этом». У него было девять детей. «К нам не придет голод (нужда), который мы не выдержим», - говорил Ама.

Ама не желал получать государственное питание, так как оно не было добыто его руками. Однако, такой работы как прежде в депортации не было. Лишь иногда удавалось Аме немного подработать в колхозе, и заработанное он нес своей семье. Но даже в это время он часто отправлялся к еще более бедным семьям и делился с ними своим скудным заработком. Он не смотрел на национальность человека, если тот был бедняком, то Ама помогал ему. В том месте (село Тахтаброд), где проживал Ама, с ним жили представители множества народов, и всем им он выказывал почет и уважение. Однажды Ама, стоя у окна, пел назм. Его голос доносился до людей, что жили рядом, и женщины - ингушки, чеченки, русские, немки, казашки расплакались, слушая назм Амы. Вайнахские девочки, которые знали русский язык, спросили у других: «Мы-то понимая о чем он поет плачем, а вы-то что плачете?» «Мы сами не знаем от чего плачем, но слушая его голос, не плакать не можем», - отвечала одна русская женщина. Этот пример показывает, что он любил людей, и люди любили его. Он был мужчиной высокого нрава (эздий къонах), и не делил людей по национальностям, возвышая одних и принижая других.

У Амы была еще одна черта. Когда он разговаривал с человеком, он не смотрел ему прямо в лицо. Когда его спросили, почему он так делает, Ама ответил: «Я не хочу, увидев какой-нибудь недостаток в лице человека, плохо подумать о нем в своем сердце, и взять на себя грехи». Более того, Ама никогда не позволял себе что-либо говорить о людях за спиной (г1ийбат), а если кто-нибудь в его присутствии начинал обсуждать другого, Ама спокойно брал Коран в руки и начинал тихонько читать.

Идя на зерат (то есть на зикр), и возвращаясь с него, он не позволял себе никаких мирских разговоров. «Если что-то делается ради Аллах1а,это должно делаться без мирских разговоров. Более того, къонах не должен никого обсуждать за спиной (г1ийбат) - этим он бережет свою честь».

Ама также нередко знал о том, что будет, в том числе о том, когда умрет. В 1948 году вышедший на свободу из тюрьмы Льянов Махмуд передал через людей Аме от себя пожелания мира и здоровья (салам-моаршал). Тот ответил тем же вестнику, а затем сказал: «Если напишешь ему письмо, напиши, чтоб сделал по мне «мух» (мухи - это собрание, на котором люди коллективно совершают определенное число зикра «ля илях1а иллаллох1у», а затем награду (маьл) за этот зикр отдают умершему. Обычно это делается в день смерти человека). В день, о котором он сообщил своим близким, он умер. Льянов Махмуд, хоть и озадаченный такой просьбой, все же «мух» сделал. Только потом он узнал, что Ама умер именно в тот день, когда был сделан «мух».

Ама ушел, но его адаб (эхь-эздел, благое поведение), его услужение людям (г1улакх), его праведный труд, его воспитание семьи в терпении, его баракат (благодать), любовь к Всевышнему и людям, это осталось.

Таких как Ама на земле было немного. Кроме всех вышеперечисленных достоинств, Ама обладал проницательным умом. Пример этому есть. Однажды между учеными алимами возник спор. Они обратились с вопросом о предмете спора к Аме. Ама выслушал обе стороны и дал свой ответ, который был признан спорщиками верным. И это при том, что Ама получил лишь начальные знания в религии. Однако Аллах1 обучает своих приближенных рабов. Ама видел и слышал то, что не было дано узреть большинству людей.

Однажды Ама и брат его жены Беков Хасан сидели, отдыхая после работы, неподалеку от села. Некоторое время спустя Ама спросил: «Хасан, слышишь ли ты, как эта земля стонет?» «Нет, не слышу», - ответил Хасан. «Если бы слышал, то понял бы многое ты», - сказал Ама. Однако это было редко, так как обычно Ама не рассказывал людям о таких вещах.

«От чего ты знаешь то, что знаешь?» - однажды спросили его. «Если человек уменьшит любовь к мирскому и увеличит зикр, питаясь чистым (дозволенным), то увидит и услышит некоторые (скрытые) вещи. Однако Аллах1 Свое скрытое не дал познать и пророкам (имеется ввиду абсолютно скрытое), а то, что нам дают узнать, то это некоторые вещи из этого мира. Что значит чистое пропитание (пища)? Это когда человек своими руками что-то растит. Потом женщина в состоянии омовения это готовит, и затем если съесть это, не заполняя желудок до конца. И вообще, если жена дает къонаху  то, что ему нужно для его дел, то пусть дает это в состоянии омовения. «Иначе говоря, хозяйка должна быть в состоянии омовения все то время, пока она трудится для своего мужа», - говорил Ама.

Времена, в которые жил Ама, были очень тяжелыми для нашего народа. Советская власть преследовала  ученых алимов, раскулачивала простых крестьян. На каждое село был свой продовольственный план. Каждое село должно было передать власти определенное количество сена, скота, овец, продуктов и т.д. Все это собиралось со всех дворов. Однако из-за большого числа детей, которые к тому же все были малого возраста, глава Ангушта, сельсовет и сельский актив решили у Амы ничего не брать. Когда Ама узнал это, он привел к зданию сельсовета корову, и привязал ее к ограде сельсовета. «Мы решили у тебя ничего не брать», - сказал ему юртда (глава), на что Ама ответил: «Юрта т1абенача балийна дакъа воацача къонахчун иманаца са далар хургдац, аьннад вай Устазо Илисхан-Юрта ваьхача Киши  Хьажас», что значит «У мужчины (къонах), который не взял на себя часть тех тягот (проблем), что пришли на его землю, душа будет выходить без имана (то есть смерть он встретит в числе неверующих), сказал наш Устаз из Илисхан-Юрта Киши-Хажи». Оставив там скотину, он вернулся домой. Несмотря на то, большая ли или малая тяжесть, которая падала на его родину, Ама всегда пытался взять ее на себя.

После того, как вайнахов, лишив Родины, отправили в Среднюю Азию в 1944 году, Аму спросили: «Вот нас, выселив из дома, привезли сюда, что будет с нами?». Ама, немного подумав, ответил: «Наш народ поделится на три части: одна часть умрет здесь, вторая останется здесь жить, третья вернется домой. К нам не придет нужда (голод), который бы мы не смогли вытерпеть. Хоть и говорят нам работники власти, что никогда не вернемся домой, некоторые (многие) вернутся. Когда можно будет возвращаться, мы не должны оставаться здесь. А некоторым из нас уже не предстоит увидеть Даькъасте (Родину)». Он умер в 1948 году и похоронен в Казахстане в селе Тахтаброд.

Далеко не все о его жизни сегодня известно, однако в те времена не было возможности записать это, тем более из-за террора, который устроила советская власть по отношению к деятелям религии, не было даже людей, готовых сделать это. Статья, которая взята нами за основу, составлена со слов людей, которые знали Аму, среди них: Мерешков Зовле Мухаммад из Той-Юрта, Арапханов Ахмад-Хаджи из Галашки, сын Амы Курайш, Буружев Лом-Али из Насыр-Корта и многие другие.

(Перевод  статьи с небольшими сокращениями и изменениями  о Буружеве Аме, опубликованной в газете «Сердало» от 3 марта 2001 года Мерешковым Султаном на ингушском языке).

Послесловие переводчика:

Пусть Всевышний дарует ему и всем праведным людям вечное блаженство Рая и вознесет их по степеням, и сделает нас из числа их спутников в этом и на Том свете.

Подготовил к печати

М.Барахоев