В результате похода Тимура ингуши на некоторое время оказались запертыми в горах, а равнины, на которых они ранее проживали, а также Терский и Сунженский хребты опустели. Со временем ингуши вновь осваивают свои прежние места: Гармааре, долины рек Сунжи, Ассы, Терека, Газала, Фака (Фиагдон), но освоить всю бывшую их территорию оказались еще не в силах.
В это время здесь появляются отряды кабардинских и ногайских князей мурз, а также русских казаков, и ингуши вновь вынуждены были уйти в горы. В результате ингушская плоскость оказалась под влиянием кабардинских князей. Это дало повод некоторым историкам утверждать, что занятая кабардинцами территория, получившая название Малая Кабарда, является исконно кабардинской.
Говоря о заселении Кабарды, исследователь В.М. Аталиков пишет: «Из приведенных материалов следует, и это широко известно, что кабардинцы являются пришельцами в район Пятигорья». И далее: «Поскольку уже в 1501-1505 г. кабардинцы прочно засвидетельствованы в Пятигорье русскими и иностранными источниками под названием «пятигорские черкесы», то неизбежен вывод, что именно в промежутке между 1452-1500 гг. они пришли на территорию нынешней Кабарды. Этот хронологический промежуток можно сузить, если принять, что кабардинцы ушли с Кубани после захвата турками в 1475 году Крыма и Таманского полуострова. В этом случае время переселения кабардинцев в Пятигорье пришлось бы на 1475-1500 гг. Возглавляли пришельцев два внука Инала — Кабарти-беки Таусултан и Кайтуко, которые тогда же дали свое родовое имя области и разделили Кабарду на Большую и Малую».
«Обратимся теперь к топонимике Кабардино-Балкарии, — продолжает исследователь. — Названия Кызбурун, Лечинкай, Баксан, Терек, Герменчик, Куба, Чегем, Нальчик, Бештау и т.д. — тюркские… До кабардинцев здесь, как известно, жили аланы. Если кабардинцы не переменили данные аланами названия рек и местностей, то, вероятно, потому, что эти названия были им понятны… Кабардинцам, пришедшим сюда в 15 в., была понятна эта топонимика, и они не сочли нужным ее менять».
Мы согласны с автором в том, что заселение Кабарды происходило в 15 веке. Тогда освоение кабардинами ингушской территории могло произойти не ранее 16 века. По нашему мнению, этот процесс начался после того, как в 1557 году Кабарда добровольно вступила в подданство России и особенно после того, как в 1561 году дочь Темрюка Идаровича Мария вышла замуж за русского царя Ивана Грозного.
Обратимся к документам. Относительно первых поселенцев на земли Малой Кабарды В.С. Бесланеев со ссылкой на К. Сталя, автора «Этнографического очерка черкесского народа» (1912 г.), пишет: «Бесланеевский князь Гиляхстан из фамилии Исканова (Канона) бежал из-за Кубани по кровопролитию, переходил с аулом своим через Большую и Малую Кабарду и Чечню и, дойдя с кочевьем до р. Ярман-Су (в Кумыкском владении), умер. Его сыновья Жумарза и Каншау возвратились по р. Сунжа на р. Кинбла и оттуда, перейдя через Кабардинский хребет, поселились.
Как свидетельствуют многие документы, начало колонизации так называемой Малой Кабарды (в рамках ингушской территории) положили сыновья Идара, Кайтуко, Тапсаруко, Кардана и Гелисхана. Учитывая это, а также определив годы жизни сыновей указанных лиц, мы можем установить временные рамки начала этой колонизации. Годы их активной жизни приходятся в основном на вторую половину 16 века, значит и кабаки этих князей основаны в это время на реке Пседахе.
От Каншау происходит фамилия Ахло, от Жамурзы — фамилия Мударо… Каншау и Жамурза, поселясь на реке Пседахе, заняли землю, никому не принадлежащую.
Другим владетелям Малой Кабарды являлся род Талостана (Таусултана), причем отсчет первопоселения следует вести с его внука Шолоха Тепсаруковича.
Анализ военных действий этого периода позволяет нам утверждать, что началом процесса утверждения кабардинского влияния на территории долин Терека и Сунжи следует считать события 1562 года.
Мы считаем, что события 1562 г., когда кабардинские князья совместно с ногайскими мурзами и отрядом казаков во главе с Г. Плещеевым совершили поход на Центральный Кавказ, разворачивались на ингушской территории и вызвали исход ингушей с равнины Гармааре, Газалте и долины реки Сунжа. Эти события запечатлены в памяти народа. Так, в легенде «Мьахкинан» говорится о предке гвилетцев Чербыже, в числе немногих жителей долины Сунжи, спасшихся от нашествия кабардинских князей, ногайских мурз и отряда казаков. Чербыж реальное историческое лицо. Спасшись от неприятеля в горах в с. Ольгетти и вырастив здесь взрослых детей, будучи уже стариком, Чербыж поселился в местности Гиелате и являлся старшиной села. Вот почему селение Гвилети в русских документах 1589 г. обозначено как Черебашев кабак.
Никоновская летопись сообщает о том, что в сентябре 1562 года царем Иваном Грозным был отправлен к Темрюку Идаровичу отряд численностью 1000 человек под командой Григория Плещеева. С помощью русских войск Темрюк «воевал Шепшуковы улусы да воевал Татцкие земли близ Скиньских городков и взяли три городка: Мохань, город Енгирь, город Каван, и мирзу Темишку убили и многих побили… И воевали землю одиннадцать дней и взяли кабаков Мшанских и Сонских сто шестьдесят четыре, и людей многих побили и в полон имали да взяли четырех мурз: Бурната, Езднаура, Бурнака, Дудыля».
То, что в результате боев было взято 164 кабака свидетельствует о том, что действия происходили на довольно значительной территории. Исследователи пытались определить местоположение топографических данных, приведенных выше. По нашему мнению, не вызывает сомнения то, что театр военных действий разворачивался в условном четырехугольнике Йоалхоте — устье реки Сунжи — Дарьял — Газалте.
Здесь течет река Сунжа — Сони русских источников. Также в русских документах 80-х гг. 16 в. под Сонской землей подразумевается территория, располагавшаяся южнее Дарьяла, а вместо Дарьяльского ущелья часто используется термин «сонские щели». Возможно, что в 60-х годах 16 в. под Сонскими кабаками подразумевались селения, лежавшие на пути Сони (Казбеги) или к Дарьялу, т.е. в междуречье Терека и Сунжи в верхнем течении.
Как известно, боевые действия южнее Дарьяла не велись. Учитывая, что и населенный пункт Саниба лежит также к северу от Дарьяла, то мы можем утвердительно сказать, что под Сонскими кабаками подразумеваются селения, лежащие в междуречье Сунжи и Терека.
О том, что эти боевые действия не велись против осетин видно из того, что название осетин ни в какой летописи не присутствует. Самоназвание осетин — ирон, кабардинцы называют ихкурха, грузины — овсы, русские — осетины. Ф.Х. Гутнов пишет, что «Сонская земля расположена в высшей точке Дарьяльского прохода в районе Хеви, осетинам известного под названием Сана». И добавляет, что «Сонские щели неоднократно упоминались за Ларсовым кабаком,.. сонские земли лежали недалеко от «дигоров да стигоров» на дороге в Грузию». Т.е., как мы уже отметили, это земли, лежащие в районе Военно-Грузинской дороги. А здесь, как известно, в это время жили ингуши как в с. Гвилети (Черебашев кабак), так и в Ларсе (кабак Салтан-мурзы).
А.Д. Цагаева также приходит к выводу, что соны не являются осетинами. «Этнонимом такой же мифической народности, или какого-то древнего племени является сан/сон. Он также встречается в топонимии нагорной полосы Северной Осетии и Казбегского района Грузинской ССР. С этнонимом сан/сон мы имеем топонимы Сонайы къахыр «Сонов щербина». Сонайы Уастырджи «Сонов св.Георгий»… Этот же элемент имеем и в прежнем названии с. Казбеги и горы Казбек — Сана «Сана» и Санайы хох «Санов гора»… При этом нужно заметить, что саны/соны не были дружественны с предками осетин. Иначе бы не сохранились такие неразложимые словосочетания и концовки сказок в осетинском фольклоре, как рын, сонай хызт у «чтобы ты был оберегаем от болезней (от эпидемии) и сон (т.е. враги), ма сон кай, йе уонама цауад «кто мой враг, пусть к ним идет».
Учитывая, что до прихода кабардинцев и весь район Газалте был населен ингушами, также как и долины рек Терека и Сунжи в их верхнем течении, то следует вывод, что под Сонскими кабаками следует понимать ингушские селения.
Наряду с Сонскими кабаками в летописи упоминаются и Мшанские каьаки. Мы считаем, что термин «мшанские» образован от корня кабардинского слова «мыщхыш — «ингуши». Таким образом, экспедиция 1562 года связана с покорением ингушских земель. Об этом свидетельствует и сравнение состояния этой территории до похода 1562 года и после.
Так, как признает сама летопись, в результате боев разорены 164 селения. Через несколько лет на завоеванной территории, прежде густо заселенной, возникают кабаки (селения), точнее стоянки кабардинских князей Алкаса в районе Чми, затем перенесенная к северу, Айтека, Шолоха и Ибака по реке Сунже в районе Назрани и Яндаре, крепость у впадения Сунжи в Терек в 1567 году.
Не привыкшие жить в горах кабардинцы и ногайцы не стали селиться там и поэтому в верхней части Газалте и Куртате (сс.Даргавс, Саниба, Заурков, Лач и др.) назначили старшинами сборщиков дани — потомков Тага и Курта (Таг и Курт, на наш взгляд, являлись ингушами): Мамсуровых, Тулатовых, Есеновых, Тезиевых, Гуриевых, Цаликовых и др., позже прозванные алдарами и таубиями.
Район Йоалхоте — ТIой-юрт (Кантышево) (правый берег Палми) был густо заселен. С севера к нему примыкает местность Ачалкхе, название которого сходно с названием кургана Цалык (Чалк). В основе этих названий (А-чал-кхе, Чал-к) лежит корень -ачал-/-чал- (-чил-, -чул-). Интересно, что родоплеменную группу, проживавшую в Горной Ингушетии в селениях Салги, Гу, ЛаьлагI, ТумагI, Хаьни, Каьзи именовали Чулхой. Важно отметить, что представители родоплеменной группы Чулхой (Кодзоевы, Дзауровы из Салги, Гадиевы и Гатиевы из Гу, Дутиевы, Мерешковы, Олиговы, Теркакиевы и др. из ТумагIа и др.) расселились в с. Кантышево. А известно, что ингуши всегда стремятся возвратиться к очагам своих предков. Поэтому можно предположить, что жителями долины Палми в среднем течении и прилегающей местности к северу являлись ингуши — Чулхой (Ачулхой?).
Отметим еще, что в районе с. Брут (Буру-те?) имеется городище Каууат, название которого созвучно названию городка Каван, которое, вероятно, образовано от корня «ков» — двор, поселение (синоним слова «крепость»)».
В корне другого городка, упомянутого в Никоновской летописи — Мохать, может лежать как имя легендарного этнарха ингушских родов Салг-хой (выходцы из Салги). Оздой, Тум-хой — МагIо, так и имя бога солнца Ма. Кроме того, в ингушском языке есть слово «магIа» — «верхний», которое часто употребляется для обозначения «верхнего селения», т.е. селения, лежащего выше других селений.
Учитывая, что перечисленные селения лежат на правом берегу р. Палми, где проходил караванный путь — стратегическое место и, что эта местность носит общее название Тоач/ Тоац, то под «Татцкими землями» следует разуметь земли в районе Йоалхоте — ТIой-юрт, где западнее г. Беслан имеются урочища Саки атагI и Сагей-чурт, которые можно отождествить со «Скиньскими городками».
Плоскостная территория ингушей еще долгое время после похода Плещеева оставалась ареной междоусобных войн и карательных экспедиций. Ингуши вынуждены были спасаться в горах. С 17 века, когда численность ингушей увеличилась, и они набрались силы, ингуши вновь начинают возвращаться на плоскость. С начала 18 века, когда влияние кабардинцев на бывшей ингушской территории ослабевает, ингуши устремляются на равнину Гармааре и в Йоалхоте, не позволяя осетинам хозяйничать на этих землях. И если бы не покровительство русских властей, под защитой которых происходило переселение осетин с гор на плоскость, колонизации осетинами ингушской территории могло и не быть.
Некоторые исследователи пытаются придать борьбе ингушей за право занять свою бывшую территорию по долинам рек Фак, Газал, Тирк, Курп уголовный характер. Так, А.Цуциев пишет, что «набеговые партии самих ингушей проходят в последней четверти 18 века и на левобережье Терека, на равнины, прилегающие к осетинским горам». Он отмечает эпизод нападения в 1784 году ингушской партии на осетин в районе нынешнего Алагира и далее пишет: «Ингушские идеологи придают этому эпизоду вес факта, подкрепляющих тезис, что ингушские земли в конце 18 века простирались далеко на запад от Владикавказской крепости «вплоть до стен Алагира». И делается вывод: «Идеологическое прочтение этих сюжетов состоит в том, что места нападений или действий набеговых партий конструируются как древняя граница Ингушетии».
Мы согласились бы с автором, если бы речь шла о набегах вообще. Но в упомянутом эпизоде, да и ряде других, целью нападения ингушской партии является воспрепятствование занятию земли осетинами как для пахоты, так и для поселения. Набеги такого порядка — это предъявление права на эту землю. Об этом свидетельствуют и приводимые ниже документы.
«Высокородному и Высокопревосходительному господину генерал-порутчику действительному камергеру и разных орденов кавалеру Павлу Сергеевичу Потемкину.
Куртатинского уезда деревни Карцы жителей Арчуда Куккова, Хадара Хабалова, Абоя Караева, Джатто Кулаева.
Нижайшее доношение.
Слышно было нам в прошедшую зиму, что на месте, называемом Хетек, имеет поселиться российский народ, чему мы желаем совершиться подлинно, пожелали и сами в сожительство и верноподданство России по близости того места поселиться.
Но как только приехали нынешнею весной пахать землю к посеению хлеба, то ингушевцы Марсуко со своими обывателями, собравшись великою толпою, рабочий наш скот 25 быков и 14 лошадей угнали и 6 ружьев, плуги, топоры и всю одежду отняв увезли, а из нас одного изрубили на части, а двоих — одного смертельно, а другого легко ранили.
Сие донеся вашему высокопревосходительству всепокорно просим, дабы соблаговолено было приказать тем ингушевцам, чтоб отнятый ими скот и вещи возвратили нам и ту землю отвести нам для поселения… Апреля 20-го дня 1784 года».
Место Хетек находится на правом берегу реки Ар (Ардон) к востоку от г. Алагира в урочище Суадаг. В статье «Владикавказо-Ардонская равнина и Алагир», опубликованной в «Терских ведомостях», говорится: «Современное население плоскости появилось здесь, сравнительно говоря, недавно, так как до утверждения русской власти на Кавказе равнина пустовала, служа яблоком раздора между разными позднее жившими вокруг нее народами: кабардинскими, осетинскими, ногайскими, калмыкскими и ингушскими владетелями и обществами».
Говоря о первых куртатинских жителях, поселившихся на плоскости Б.П. Берозов пишет, что их мирная жизнь часто нарушалась набегами кабардинских, ингушских и тагаурских феодалов. «Полевые работы: как весенние, так и осенние, жителями исполнялись одновременно; при этом при рабочих обязательно должно было стоять несколько воруженных верховых для защиты от внезапных нападений».
Таким образом, в результате нашествия кабардинцев, поддержанных ногайцами и казаками во второй половине 16 в., ингуши вынуждены были покинуть территорию, о которой речь шла выше, а в 18 в., прекрасно помня границы своей родины, ингуши старались помешать заселению этой территории чужим племенем.
Б. ГАЗИКОВ
