ВЗГЛЯД: Юнус-Бек Баматгиреевич, досадно ли вам было за такой неудачный прыжок – и это с вашим опытом? Или сказались ранения, полученные при покушении четыре года назад?

Юнус-Бек Евкуров: Нет, не досадно. Это экстремальная ситуация, и такие варианты всегда возможны. Травма предыдущая действительно сказалась. Это правая нога, которая была повреждена во время теракта... На график моей работы это не повлияло, график остался в силе. Гипс должны снять в конце августа. Ничего страшного, сломал и сломал.

ВЗГЛЯД: Недавно вы как потерпевший были на суде над Магасом -- тем самым Али Тазиевым, который четыре года назад устроил покушение на вас. Вы тогда едва уцелели, ваши шофер и телохранитель погибли. Магас на суде каяться отказался. По-вашему, главари боевиков – это фанатики, склад ума которых уже не изменится никогда? Или даже такие люди могут меняться?

Ю.Е.: Могут. Али Тазиев тоже изменился. То, что он мне говорил уже без телекамер, – это были уже совершенно другие вещи. Я уверен, что они меняются. Все зависит от условий, в которых он находится. Да, можно подумать, что он заговорил так только потому, что попался. Но опять же те, кто не находится за решеткой, кто сдается – не такие крупные, как Али Тазиев, но, тем не менее, активные участники бандподполья, тоже меняются. Они могли бы не приходить. Но с учетом количества лет, проведенных в этой бессмысленной братоубийственной войне, они начинают понимать, что над ними стоят не боги, не святые, а грешные люди, которые заставляют их совершать преступления.

Один мне рассказывал: я, говорит, две ночи провел дома у родственников, туда приехали жена и дети, и за эти две ночи я принял решение. Я, говорит, посмотрел на свою молодую жену, на своих детей и понял, что если завтра меня уничтожат, то они будут никому не нужны. Почему я лишаю добровольно детей отца и жену – мужа? Просто понял, что мне не надо этого делать.

«По неписаным правилам разведки»

ВЗГЛЯД: А вы за собой не замечаете – вы сами меняетесь? Вот вам на той неделе стукнуло 50 лет. Раньше вы были офицером, теперь вы – политик. Вы теперь более склонны к компромиссам, чем в армии? Военные же изначально должны быть бескомпромиссными людьми...

Ю. Е.: Я бы не сказал. Да, в армии все по уставу. Приказ есть приказ. Но и компромисс всегда есть. По неписаным правилам разведки каждый имеет право голоса. Каждый! И без этого никак нельзя. В разведке не только офицеры, но и солдаты головой думают. Когда находишься в глубоком тылу противника, командир всегда советуется с бойцами. Да, решение принимает командир, но он его принимает на основе общего мнения. И не всегда командир принимает то решение, которое у него было изначально в голове...

Конечно, в жизни становлюсь другим. Четыре с половиной года работы в должности главы бесследно не проходят. Есть много вещей, на которые я теперь смотрю по-другому.

ВЗГЛЯД: Стали осторожнее?

Ю. Е.: Нет, я стал чаще стратегически думать и работать на перспективу. Я уже понимаю, что сегодня, да, сложно убедить людей в этом, но через год, через три, через десять лет это даст другой результат... Не так, что пока я сижу на должности, то если что и делаю, то только ради имиджа. А потом – хоть трава не расти!..  Я не хочу так делать.
Вот самый элементарный вопрос – «дайте нам землю!» Я могу дать, как это было не раз в 2005–2008 годах. Чтобы свой имидж улучшить... Берите землю! И за это время сельхозугодья сократились на 40–50 процентов. Этого нельзя допускать.
Поэтому я людям рассказываю – давайте мы сейчас не будем вам давать землю, не будем ее отводить под сельхозугодья, а на этом месте будем строить квартирные дома. Это целая тема... Люди говорят: а мы частные дома хотим. А я отвечаю: через 50 лет у нас негде будет вообще частный дом поставить. И уже той власти придется разрушать частные дома, чтобы строить квартирные дома. Приучайтесь, говорю, жить в квартирах, потому что земли у нас катастрофически не хватает.

ВЗГЛЯД: У вас, к слову, недавно разгорелся спор о земле с одной соседней республикой. Не будем ее называть...

Ю. Е.: А то никто не догадается, что это за республика!

ВЗГЛЯД: С этим земельным спором, по версии вашего Совбеза, была связана массовая драка силовиков в пограничном селе Аршты в апреле. А именно – массовое избиение ваших полицейских. Почему не стали возбуждать уголовное дело? Если спустить такое на тормозах, это может повториться...

Ю. Е.: Во-первых, не было массового избиения полицейских. Слава Богу, до конфликта все это не дошло.

ВЗГЛЯД: Говорят, что на Северном Кавказе сложились две модели управления – одна как у одного очень известного вашего соседа, другая – как у вас. Там – образец жесткости, у вас – «мягкости». Ваш сосед все время упрекал вас в мягкотелости. Вы не собираетесь ужесточать дисциплину, гайки закручивать? И какая модель понадобится Кавказу в будущем, на ваш взгляд? Или, может, синтез, то есть смешанная?

Ю. Е.: И та модель и эта модель вполне может быть применима на любой территории. Зависит от ситуации.

Про меня сегодня тоже говорят, что не мягкий, наоборот. У нас недавно арестовали одного деятеля. Сразу говорят – это глава республики велел. Он слишком жестокий, не умеет с людьми разговаривать... Все преподносят, кому как надо.

Я хочу на перспективу работать. Если мы уничтожили или арестовали бандита, то его семья не должна получить от общества ненависть, чтобы их тоже против власти восстановить.

У нас многие дети, жены уничтоженных и арестованных бандитов замыкались в себе, и общество их не воспринимало. Я и главам сел, и жителям непосредственно говорю – идите к ним, разговаривайте, вытаскивайте, приглашайте в гости! Убедите их, чтобы они понимали – так судьба сложилась. Случилось, так случилось.

Бывает и в ДТП люди погибают, ну и что из этого? Никто же не запирается в себе. Вот считайте, что это как ДТП с участием их родственника, который сам виноват – на большой скорости въехал. А тут их отец или брат сопротивлялся властям с оружием в руках... Такая же ситуация! Работайте с ними, общайтесь! Я получаю отзывы этих людей, когда посещаю села, и по электронной почте. Родственники – сестра или брат – говорят: мы были на пределе. Спасибо, что вы нас из этого состояния вытащили! Я им верю. Почему? Потому что они такие же люди, как и мы.

Та модель, которую я пытаюсь внедрить, работает на перспективу – не растить еще больше врагов, например, среди детей тех, кого мы уничтожаем или сажаем в тюрьму.
Мы такую работу проводим и с родственниками тех, кто сидит в тюрьмах в других регионах. Тоже даю установки своим представителям там – общайтесь. То есть мы их не делаем «врагами народа», мы им даем шанс, другой коридор. Воспользуйтесь им. Не надо противостоять своей республике!

ВЗГЛЯД: Правда ли, что вы недавно наконец лично пообщались с имамом мечети в Насыр-Корте, шейхом, который известен в республике своими проповедями? Год назад вы публично запрещали ему «без разрешения властей» ездить по другим регионам и выступать там... Вам не кажется, что вы перегибаете палку? Ведь в России – свобода слова, свобода совести, свобода передвижения.

Ю. Е.: У меня создана религиозная группа из пяти человек, которые ездят по регионам и читают проповеди. А у него уже – чистая самостоятельность...

Да, законом не запрещено. Свобода слова, вопросов нет. Но для чего? С какой целью? Тут другие вопросы. Это было и ему высказано, и организаторам, которые за ним стоят. Завтра, когда вас будут привлекать к ответственности за экстремистские или националистические высказывания, а по этому поводу уже статьи в Уголовном кодексе, чтобы понимали, что не так все просто...

Он же не поехал там в какой-то университет читать лекцию. Он едет по регионам, собирает живущих там ингушей, молодежь и читает проповеди, а это надо согласовывать. Почему? В регионах есть мои представители на общественных началах, они не знают, кто едет, для чего едет. Начинаются не то что конфликты, а недопонимание. Зачем вы приехали, кто вас уполномочил? Спецслужбы это тоже все отслеживают. Задают мне вопросы: вы такого-то рекомендовали или нет?

Я не согласен, что любой может вскочить и поехать проповеди читать. Для этого есть муфтияты в республиках, надо это все согласовывать все-таки. Это будет более правильно, в нужном русле.

«Но до революции далеко еще»

ВЗГЛЯД: У вас был спор о земле и с другой соседней республикой. Еще в декабре 2009 года вы подписали с ее руководством соглашение, которое предусматривало массовое возвращение ингушей в Пригородный район, бежавших оттуда во время междоусобицы 1992 года. Известно, что поток людей туда застопорился... Когда для них откроются так называемые закрытые осетинские села? Формально ингуши могут там селиться, но на деле их не пускают местные – бывшие соседи.

Ю.Е.: То, что люди возвращаются, хотя и не так массово, как нам хочется, – это факт. И то, что оттуда уже опять не уезжают, – это большой плюс. При этом мы не добились явного результата в «закрытых» населенных пунктах. Наши расчеты строились и на том, что будет компенсация беженцам за потерянное имущество. И люди смогут за счет этих денег достроить или восстановить свои домовладения. Их не получили. Здесь вопрос в отсутствии средств для людей. У меня в бюджете тоже нет таких средств. Вот в этом вся проблема.

Давно наступила пора закрыть эту тему, прекратить торг о том, возвращать или не надо. Надо открыть все «закрытые» населенные пункты и официально, и неофициально. Не препятствовать, о чем мы и договаривались с руководством Северной Осетии. Но и с нашей стороны никакого давления не должно быть. Беженцам – типа, если вы не вернетесь туда, мы вас уволим или не примем на учебу...
Мы работаем над этим. Думаю, мы исправим эту ситуацию.

ВЗГЛЯД: А какое ведомство тормозит с компенсациями?

Ю.Е.:  Мы обращаемся в правительство России о том, чтобы поддержали. В любом случае компенсации – мизерные, в целом – 300 тысяч рублей на семью, хотя тогда люди потеряли все – имущество, машины, скот. Компенсация мизерная, но это тоже важно – это стало бы признанием государства, что к этим людям все-таки надо отнестись по-другому. Проблеме – 20 лет. Я всегда привожу в пример палестино-израильский конфликт. Нам нельзя доводить до вечной проблемы. Чем быстрее мы эту проблему решим, тем лучше и для народов Ингушетии и Осетии, и в целом для России.

ВЗГЛЯД: На недавней встрече с президентом России, подавая в отставку, вы докладывали, что в республике более чем на 10 процентов снизилась безработица – и официальная, и фактическая. А как вы учитываете фактическую? Ведь многие ингуши работают за пределами республики. Три года назад власти анонсировали большую программу по переезду молодежи в те регионы, где не хватает рабочих рук, – на Урал и в Сибирь. Но в итоге массовый переезд не удался...

Ю.Е.: Люди едут. Если посмотреть на миграционный поток, то многие остаются. Мы ведем учет. Создаем условия, чтобы местные власти их встречали, платили им подъемные, которых хватит на первые два месяца. Кто-то эти деньги проел и вернулся. Кто-то остался. Не так много, как нам бы хотелось, но и это тоже большой плюс. Мы сейчас занимаемся и другой важной темой – вахтовый метод. Договариваемся по поводу хороших заработков на различных месторождениях.

Мы добились реализации федеральной целевой программы. Строим социально важные объекты с нуля с новым штатом людей – больницы, школы, садики. Во-вторых, что не менее важно – большое количество частных инвесторов. Даже по суммам можем уже понимать, что любая инвестиционная копейка создает рабочее место.

Для инвесторов мы создаем промплощадки: Али-Юртовскую и Карабулакскую. Вот Карабулакская полностью заполнена. За счет этих комплексных норм мы серьезно нарастили малое и среднее предпринимательство. Но до революции далеко еще.

ВЗГЛЯД: Известно, что для вас действует особая ФЦП – «Социально-экономическое развитие Республики Ингушетия на 2010–2016 годы». Это вам за счет Москвы удалось вдруг так резко поднять малый и средний бизнес? И как удалось зазвать к себе крупных инвесторов, которые раньше боялись вкладывать сюда? В интервью журналу «Форбс» вы недавно сообщили, что если в 2011 году у вас было 2,2 млрд, то в прошлом году – уже 4,3 млрд частных инвестиций...

Ю.Е.: Вот представьте, сколько эти 2,1 млрд создали рабочих мест! У нас создана одна из самых совершенных нормативно-правовых баз по инвестициям – в «одно окно». В ней есть проколы, но это почти совершенная база. Серьезный инвестор ценит это.

Во-вторых, каждый инвестор проходит через меня. У него есть мой телефон, мои координаты. Он может в любое время пожаловаться. Такие случаи тоже бывают.

В-третьих, да, федеральный бюджет играет существенную роль в стабилизации обстановки на рынке труда, в том числе по линии Минэкономики идут деньги на поддержку малого и среднего предпринимательства. Но идет и софинансирование из нашего местного бюджета.

«Они не подумали своей дурной башкой»

ВЗГЛЯД: Недавно у вас в МВД прошло заседание по итогам полугодия. Как и по безработице, статистика должна вас радовать – снизилась преступность, в том числе и теракты. Но оппозиция, в том числе и ваши бывшие помощники, утверждают, что похищения людей продолжаются, как и при Мурате Зязикове...
Ю.Е.: Мы же привыкли верить так называемой оппозиции, а не статистике, не власти, не прокуратуре – никому. Мои бывшие помощники, о которых вы говорите, – бездельники, поэтому я их уволил. Они могут только болтать. Не выполняли ни одно из поручений, которые им даешь. Они привыкли на работе только взятки брать, везде расставлять своих родственников и ничего не делать. Из-за того, что их уволили, они теперь желчью исходят, и больше ничего.

Я каждого знаю как облупленного. Один уже сидит за то, что взял кредит и не вернул, но он заявил, что якобы 600 млн рублей власти потратили на людей, выезжающих в поисках работы за пределы республики. И по этому вопросу мы тоже сейчас возбуждаем уголовные дела за клевету. Другой почему-то решил обвинить власть в том, что она украла за последние пять лет 20 миллиардов рублей. Еще один «умник» сказал, что власти республики украли 300 миллионов рублей.

Если им верить, получается, что те федеральные структуры, которые должны тут контролировать, сами в доле с нами и воруют вместе? То есть ни прокуратуры, ни МВД, ни ФСБ, ни Счетной палаты здесь нет?

Они не подумали своей дурной башкой и выложили эти цифры. Сейчас ведутся уголовные дела. Один уже находится в розыске. Его скоро в международный розыск объявят, он за границу убежал.

Власть, конечно, должна реагировать. Если я сижу-молчу, значит я соглашаюсь. Поэтому когда такие статьи появляются, я обращаюсь в прокуратуру и прошу разобраться. Если это правда, то почему вы допустили это? Если это ложь, то привлечь к ответственности за клевету.

Оппозиция у нас всегда против. Если я скажу, что дождь прошел, то они будут говорить, что нет, было солнце. Ну, что мы с ними можем делать? Я все-таки склонен верить статистике о ситуации в республике.

Да, в прошлом году был ряд проблем. В позапрошлом были. Но в этом году у нас один человек похищен, и мы работаем. Но в динамике – снижается число тяжких и особо тяжких преступлений, и средних, и по террору и экстремизму.

Зато у нас есть рост в отношении мошеннических действий. Мошенников и раньше выявляли. Мы сейчас боремся по разным направлениям: по сертификатам, по беженцам, по материнскому капиталу. Мы их выявляем. Здесь есть рост. Я за такой рост. Потому что это борьба с коррупцией.

ВЗГЛЯД: Весной полпредство президента на Северном Кавказе сообщило об огромной нестыковке между данными о рождаемости и количеством школьников. 110 тысяч детей по документам вроде как родились, но в школу потом почему-то не пошли, исчезли. Премьер Медведев даже поручил разобраться, куда они подевались. По Ингушетии там упоминалась цифра в 20 тысяч... Чем закончилась проверка? Это был результат мошенничества с целью получать пособие и материнский капитал?

Ю.Е.:  Нас комиссия проверяла. Я не знаю, почему там фигурировала Республика Ингушетия. Мы сами выявляем, мы сами работаем, в том числе по поводу материнского капитала. Мы заменили многих работников ЗАГСа, работников родильных домов, которые приписками занимались. По данным следствия, которое идет, всего порядка 500–700 детей якобы родились за два года. Но озвученная цифра о ста тысячах детей – этого нет. У нас все дети ходят в школы.

Был еще вопрос – может, они ходят в медресе, а не в школу? Но у нас в медресе дети ходят после школы. Мы это четко отслеживаем. Более того, мы вкладываем в голову родителей этих ребятишек, чтобы они понимали – надо не только учить Коран, но и получить образование, которое поможет стать специалистом. Ребенку нужно будет потом кормить семью. Люди это правильно понимают, здесь нет никаких проблем.

ВЗГЛЯД: Вы сейчас не жалеете, что в апреле на съезде ингушского народа все же решили отменить прямые выборы и теперь будете избираться через парламент? Обстановка улучшается. Безработица и преступность падает. Инвестиции растут. Может, все же следовало идти на выборы – с такими хорошими шансами на победу? Говорят, в Дагестане правильно сделали, что отменили выборы, там – не меньше 30 национальностей, могли быть конфликты на выборах. А Ингушетия – мононациональная республика...
Ю.Е.: Это опять же из цикла, что такое хорошо и что такое плохо. Поверьте, если мы идем на прямые выборы и я выигрываю, то все равно так называемая оппозиция скажет, что все это «неправда».

Стоит ли такими делами заниматься сегодня? Что нам сегодня выгодно? Выгода, в том числе, и в политике? Выгода для республики и в экономическом плане? В целом, чтобы не срывать работу, чтобы заниматься целое лето не предвыборной агитацией, а другими делами, выгоднее вариант не прямых выборов, а через парламент. Через парламент – тоже народное голосование. Парламент – тот же народ. Когда на съезде кто-то сказал, что парламент – президентский, то есть мой карманный, тогда я спрашивал гостей съезда, кто из них может индивидуально что-то плохое про депутатов сказать? Каждый имеет свою историю, свои страницы жизни, каждый уважаем. Я сказал: если я всех депутатов сейчас выведу из зала и посажу на их место тех, кто сегодня кричит, что «это не те депутаты», то, поверьте, завтра начнется такая же история, и для будущей оппозиции уже они будут «не те».

Поэтому я не жалею, что принято такое решение. Это самый оптимальный вариант, который и поддержал съезд народа. Я очень рад, что и парламент единогласно принял закон об этом.

«Даже суслик заметен»

ВЗГЛЯД: На съезде вы сидели в президиуме локоть к локтю с Русланом Аушевым, своим предшественником. Не секрет, что многие в республике ему до сих пор благоволят. Если в будущем вам нужно будет уходить в отставку, решитесь ли вы порекомендовать и его среди прочих на свое место?

Ю.Е.: Нет, я не рекомендовал бы. В первую очередь, я имею твердое убеждение: человек, который побывал один раз на руководстве в субъекте, не должен делать это второй раз. Я имею в виду тех, кто добровольно сложил свои полномочия. Руслан Султанович уже отработал свое. Он ушел.

Вторая причина: я вижу, что за эти четыре с половиной года, при тех лоббистских ресурсах в хорошем смысле, которые у него есть, ни мне, ни республике помощи от него нет. Необязательно быть президентом, чтобы помогать своей республике. Можно было бы еще больше свой авторитет укрепить.

Его уважают. И я его уважаю. Но помощи нет. Получается, что пока Евкуров – все плохо, а когда я приду, то все будет хорошо? Тогда это не патриотическое чувство к своему народу, своей республике. Это крайне неправильно.

По этим двум причинам я не рекомендовал бы Руслану Султановичу снова идти к власти. Отработал свое, дай другим теперь поработать, и не критикуй, а наоборот помогай.

То же самое относится и к Мурату Магометовичу Зязикову. Два бывших президента полностью ушли в сторону, наблюдают со стороны, как мы боремся с террором, бандитизмом, с коррупцией... Хорошо, один не мешает, а второй еще и мешает. Я не считаю, что они достойны еще раз возглавить свой народ и республику. Если бы мы все втроем сплотились, работали бы все втроем, поверьте, мы очень много сделали бы для своего народа.

На съезде я это сказал: «Давайте встретимся, давайте на 9 мая соберемся!» Не хотят. Поэтому здесь только желание прийти к власти, показать свои амбиции. Это – не любовь к своему народу, своей республике.

ВЗГЛЯД: Год назад шеф погранслужбы Владимир Проничев отчитался о создании «многоэшелонированной системы охраны границы» на Северном Кавказе, о том, что реализована своя ФЦП – на 2003–2011 годы «с эффективностью 99,5%». Говорят, техническое оснащение пограничников за последние годы действительно резко улучшилось, однако до сих пор местные жители по горным тропам летом вполне могут мимо них ходить в Грузию...

Ю.Е.: Владимир Егорович прав. Я сам, находясь в армии, все это отслеживал, пользовался этой техникой. По козьим тропам действительно может пройти и горный козел, и человек, но теперь все это будет заметно. Того, что было пять-шесть лет назад, сегодня уже нет.

У пограничников серьезно укреплены не только технический, но и человеческий потенциал. Условия несения службы – великолепного уровня, просто европейского! Профессиональный уровень там тоже с каждым годом все выше. Все сектора отслеживаются. Я вижу по различным сводкам, в том числе и когда общаюсь с начальником погрануправления.

Даже если на каком-то участке медведь или кабан появился, его отслеживают – куда он пошел, вправо или влево. Даже суслика заметят. Да-да, не шучу – погранслужба помогает нам определять миграцию животных.

Корреспонденты «Российской газеты» провели выездной «Деловой завтрак» с врио главы Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым. По дороге в резиденцию главы республики журналистов прежде всего поразила атмосфера — множество открытых террас-кафе с улыбающимися людьми, идеальная чистота зеленых аллей и буквально лес новостроек… Но в эту картину дня совсем не вписывалось трагическое событие, произошедшее накануне в регионе. Поэтому разговор с руководителем Ингушетии начался с горячей темы — покушения на секретаря совета безопасности республики Ахмеда Котиева.

Юнус-Бек Баматгиреевич, как идет расследование этого резонансного преступления?

Юнус-Бек Евкуров: Есть результаты: известны имена преступников — организатора и одного из исполнителей, всего их было трое, но пока в интересах следствия их имена не разглашаются. Отрабатывается еще ряд подозреваемых в пособничестве бандитам.

Причиной убийства вы назвали профессиональную деятельность Котиева. И в частности, его борьбу за «выход из леса» боевиков. В этом накоплен свой, можно сказать, уникальный опыт. Как складываются судьбы тех, кто вернулся к мирной жизни?

Евкуров: Кстати, буквально за день до гибели Ахмед Котиев докладывал мне, что в ближайшее время должны сдаться с оружием шесть бандитов. И это, думаю, вполне могло явиться причиной нападения на него боевиков. Для лидеров бандподполья добровольная сдача сразу нескольких рядовых членов — сильнейший удар по репутации. Всего же за время работы комиссии по адаптации бывших боевиков к мирной жизни сдался 61 человек. Из всех сдавшихся восемь были осуждены и отбывают наказание — от восьми до шестнадцати лет тюрьмы. Они знали, что так будет, когда принимали решение покончить с преступной деятельностью. Все было в рамках закона. Никто не собирается отмазывать бывших членов НВФ от заслуженного наказания. Совершил серьезное преступление- будь добр ответить за содеянное. А вторая сторона этой медали — наше постоянное внимание к ним. Мы стараемся таким людям во всем помогать: устроиться на работу, продолжить учебу, оказать финансовую поддержку на открытие собственного дела… И это дает свои результаты.

Можно ли говорить о снижении террористической угрозы в регионе?

Евкуров: Безусловно. В республике остались три устойчивые преступные группы. Ведется активная работа по их ликвидации, а также добровольной сдаче членов бандформирований.

Долгое время пополнение рядов бандподполья молодежью объяснялось высокой безработицей. Какая сейчас ситуация в сфере занятости населения?

Евкуров: Если в 2009 году уровень безработицы доходил до 51 процента, то теперь это чуть более 30 процентов (на данный момент зарегистрировано 32,5 тысячи безработных). За полтора года создано более четырех тысяч новых рабочих мест — в социальной и промышленной сферах, малом бизнесе.

Кроме того, принуждаем легализоваться предпринимателей, которые берут людей на работу, но не оформляют их официально. То есть человек реально трудится и имеет доход, а по данным службы занятости, он безработный. Таких тоже немало выявляется, так что к концу этого года ожидаем хороший результат по снижению безработицы и созданию новых рабочих мест в республике.

Вокруг распределения бесплатного жилья для переселенцев из оползневой зоны было немало махинаций. Часто люди пытались получить квартиры от государства, на которые не имели права. Удалось ли сделать процесс выделения жилья более прозрачным?

Евкуров: По этой проблеме работает специальная комиссия, которую возглавляет заместитель главы администрации республики. Она проверяет списки «оползневиков». Уже выявлено более трехсот аферистов. Многие, узнав о проверке документов, сами пишут заявления с просьбой исключить их из очереди. Есть случаи, когда человек даже и не знал, что он не только в ней стоит, но уже получил жилье. То есть чиновники, главы администраций подтасовали документы. Были выселены из коттеджей и квартир восемнадцать семей, в прошлом и позапрошлом годах незаконно получившие жилье. И это не окончательная цифра. Проверка списков продолжается, выявлены даже такие, кто стоит в очереди уже в пятый (!) раз. Они получали тридцать процентов от стоимости жилья, остальные семьдесят отдавали чиновникам в виде отката. Все руководители и сотрудники властных структур, муниципалитетов, хоть как-то замешанные в аферах с жильем для переселенцев, уволены. Кстати, работа комиссии сэкономила нам более 500 миллионов бюджетных рублей.

Какова сегодня доля федеральных дотаций в региональном бюджете? И есть ли возможность в ближайшей перспективе избавиться от упреков, что республику «кормит» федеральный центр?

Евкуров: Вопрос непростой, нельзя все решить одним взмахом «волшебной палочки», ее просто нет. И надо считаться с многолетней историей развития республики. Однако отмечу ту положительную тенденцию, которая все больше набирает темп. Так, в 2009 году дотируемость республики доходила до 96 процентов, сегодня — 84,6. Для нас это значительное снижение. Все это стало возможным благодаря реализации федеральной целевой программы социально-экономического развития республики. Первые годы мы строили по ней социальные объекты, сейчас уже ведем активное строительство промышленных. С вводом их в эксплуатацию налоговые отчисления еще вырастут, дотации уменьшатся.

Что касается уровня собираемости налогов, положительная тенденция также сохраняется. В этом году поставили задачу собрать около трех с половиной миллиардов рублей. Прошлогодний итог — два миллиарда семьсот миллионов рублей. Вырос валовый региональный продукт, четыре года назад он составлял около 19 миллиардов рублей, в 2012-м — уже 29 миллиардов. В этом году ВРП вырастет еще примерно на три миллиарда рублей.

Особая моя благодарность — инвесторам, вкладывающим средства в создание и развитие в республике различных производств. Можно сказать, что бизнесмены, желающие реализовать на территории Ингушетии инвестпроекты, сегодня уже выстраиваются в очередь. В хорошем смысле.

На экономическом форуме в Сочи будут подписаны соглашения с корейской компанией о создании в республике предприятия по выпуску автобусов и итальянской фирмой, специалисты которой помогут нашим садоводам в выращивании фруктовых деревьев по интенсивной технологии.

То, что в республику пошел крупный бизнес, это ваша личная заслуга или создан эффективный механизм по работе с инвесторами?

Евкуров: И то и другое. Переговоры с крупными инвесторами я веду сам, уговариваю их, гарантирую поддержку. Но это не главное. Прежде всего предприниматели потянулись в республику, потому что здесь обстановка стала спокойнее, жизнь стабильная. Упор делаем на состоятельных земляков, проживающих в других регионах страны и за границей. Недавно у меня в гостях, к примеру, был известный бизнесмен из Москвы и рассказывал, как ему приходится финансово поддерживать родственников в республике, которым не хватает на жизнь. Предложил ему альтернативу — на эти средства построить в Ингушетии несколько небольших магазинов, в которых его братья и сестры будут работать. И им хорошо — сами будут себя кормить, и малой родине в виде отчисляемых в бюджет налогов и новых рабочих мест. Выделим ему под торговые точки земельные участки. И подобных историй много. Например, сейчас в столице Ингушетии строятся гостиницы, кинотеатр, зал торжеств, корт, современный торговый центр, боулинг-клуб — все на средства инвесторов.

Что вы считаете главным достижением на посту руководителя Ингушетии и есть ли задачи, которые еще не удалось решить?

Евкуров: Главное, пожалуй, стабилизация обстановки в регионе. Убийство Ахмеда Котиева — единичный случай, пока нельзя от таких внезапных бандитских нападений застраховаться. Но в Ингушетии минимизирована террористическая угроза для населения. Жизнь людей стала и более социально защищенной. Построены и строятся десятки социально значимых объектов, в том числе здравоохранения. Республика получила необходимое современное медицинское оборудование, специалисты обучены работе на нем. Ведь еще недавно ингушскую детвору приходилось вывозить на лечение за пределы республики. Теперь родители из соседних субъектов везут своих детей лечиться к нам. В Ингушетии работают хорошие врачи, приехавшие из крупных медицинских учреждений страны. А в новом реабилитационном детском центре в Назрани лечат больных и передают свой опыт местным докторам медики из Китая, Израиля.

Кардинальным образом решается многолетняя проблема переселения жителей оползневой зоны, о которой мы уже говорили. В конце октября запланирована сдача почти девятисот квартир для них. До конца следующего года оставшиеся семьи получат жилье, и вопрос будет закрыт окончательно.

Началось строительство многоэтажных домов для вынужденных переселенцев из Чеченской Республики. К середине 2015 года жильем будут обеспечены все семьи, относящиеся к этой категории.

Следующая задача, которую я перед собой ставил, — приведение в порядок федеральной трассы, проходящей по территории Ингушетии. Работы эти начались… Началась работа, и ей я уделял особое внимание, по духовно-нравственному воспитанию молодежи. В прошлом году построен мемориал памяти и славы Ингушетии, ставший одним из самых красивых памятных мест на Юге страны. Восстанавливаем историю ингушского народа в период войн, в которых участвовала Россия, особенно в Великую Отечественную войну. Увековечена память воинов, защищавших Сталинград, Курск, Брестскую крепость. К 70-летию со дня Великой Победы планируем открыть памятники ингушским солдатам и офицерам в тех городах, которые они защищали. В архивах ведется поиск имен ингушей, сражавшихся на фронтах Второй мировой, которые были незаслуженно забыты, вычеркнуты из истории страны…

Разумеется, не все из поставленных задач выполнены. У нас только пятнадцать процентов дошкольников в республике имеют возможность ходить в детский сад, дошкольные учреждения в большом дефиците. В пятнадцати процентах школ еще есть трехсменка, в более половины дети учатся в две смены.

Острая проблема с тем же водоснабжением многих населенных пунктов. Новые водопроводы прокладываются, но на замену внутренних сетей средств пока не хватает. На это необходимо шестьсот миллионов рублей. Судя по нашим наработкам, регион их найдет, и летом следующего года жители республики будут пользоваться качественной водой. Сейчас нам крайне важно закрепить то, чего удалось добиться. Ингушетия наряду со Ставропольским краем сумела завоевать репутацию самого стабильного региона на Северном Кавказе. Наша задача — убедить оставшуюся часть бандитов сдаться и прекратить противоправные действия… Стратегическую линию вижу в том, чтобы добиться дальнейшего экономического роста, поднять в регионе производственную и промышленную базу — то, что создает рабочие места, дает хорошие доходы и снижает дотационность региона.

Известно, что у вас очень напряженный рабочий график: в восемь утра вы уже на работе, в 12 ночи — еще на работе, без выходных и отпуска. Почему вы не можете переложить часть своей нагрузки на подчиненных? Кстати, как вы оцениваете работу команды главы республики?

Евкуров: Те задачи, которые стояли передо мною, не позволяли отдыхать. Я бы больше замучил себя в отпуске, переживая, все ли здесь в порядке, чем отдохнул. Но в целом я доволен работой правительства. Хотя министров, руководителей в республике ругают, винят в коррупции, далеко не всегда они виноваты. Есть проблемы, пустившие длинные корни. Возьмем то же взяточничество — тот, кто дает взятку, виноват, считаю, даже больше, чем берущий ее. Что касается количества чиновников в Ингушетии (эта тема сегодня на слуху), у нас их меньше, чем в соседних регионах.

Считаете ли вы необходимым и оправданным переход к прямым всеобщим выборам руководителя республики?

Евкуров: Очень хорошо, что федеральный центр отдал решение этого вопроса региону. Мы сами видим на своей территории, как удобнее провести выборы. Главное, чтобы не нарушался закон. Мы показали не на словах, а на практике, что в республике готовы к всеобщим прямым выборам. И выборам главы региона в том числе. В этом у нас нет никаких сомнений и никаких проблем. Но опять же, прежде чем выбрать модель избрания главы Ингушетии, был проведен съезд народа республики, который рекомендовал региональному парламенту отказаться от прямых выборов. И тот вариант, и этот более чем демократичны. Парламент выбран народом и имеет право голоса. От того, что выберет парламент, демократии меньше не станет. Обе формы наделения властью находятся в правовых рамках и не нарушают прав граждан на участие в формировании органов власти. Мы выбираем путь, экономически более выгодный для республики. Нам так сегодня удобнее.

Легко ли простому человеку попасть на прием к главе республики? Пару лет назад вы сделали свой мобильный телефон телефоном доверия — достаточно необычный шаг для руководителя республики. По-прежнему ли любой человек может дозвониться вам по этому номеру?

Евкуров: Когда я езжу по республике, некоторые жители говорят: не могу попасть к вам на прием. Я спрашиваю: а почему вы должны ко мне попасть? Если я буду принимать всех желающих, то буду выполнять функции не главы республики, а вести общественную приемную. Второе: а куда вы обращались до меня? Обычно во время этих встреч рядом со мной глава района, чиновники местные. Чаще всего проблема решаема тут же, или, если законы не позволяют, не решаема совсем.

Из этого один вывод — если люди хотят попасть ко мне на прием, значит, руководители на местах работают очень слабо. Ведь большинство вопросов, которые люди хотят задать главе республики, решаемы на месте. Да, бывает, человек получает от местного руководителя отказ — потому что не положено. Но ведь и «не положено» можно сказать по-разному, объяснить все так, чтобы человек был полностью удовлетворен ответом и не пытался «искать правду» выше. Многие, даже из других регионов, звонили и интересовались: «Это правда ваш телефон?» Правда. Мой мобильный телефон по-прежнему открыт для всех. Вот он лежит на столе. В данный момент стоит на бесшумном режиме, потому что у меня беседа с вами. Поэтому прошу присылать сообщения по своим проблемам — понятно, что не всегда могу взять трубку. Или отдаю ее своему помощнику.

Теперь же большую часть проблем населения республики , надеюсь, поможет разгрузить наш национальный телерадиовещательный канал, который мы буквально на днях открыли. Люди получили еще одну широкую возможность достучаться до чиновников, вызвав к себе съемочную группу.

Как вы считаете, какие забытые кавказские традиции необходимо возрождать?

Евкуров: Возрождать нам нечего. Ингуши, несмотря на тяжелые годы депортации, не утеряли своих традиций, и это большое достижение нашего народа. А вот сохранять их надо. Знаете, есть старинный национальный обычай ингушей — не видеться с тещей. Этому обычаю завидуют все. Но если серьезно, молодежь начинает утрачивать многие традиции. Летел в самолете, там по обыкновению объявили, что в салоне находится глава республики, можно обратиться к нему или написать записку (такую практику Юнус-Бек Евкуров завел с первого дня своей работы в должности главы республики, и даже в рабочем блокноте у него есть страничка: «Самолет». — «РГ»). И вот подходят молодые ребята в шлепанцах на босу ногу. А ведь появление в таком виде в общественном месте — крайне неуважительно по отношению к старшему, своему прошлому, предкам. О чем им сразу же и сказал. Сейчас мы поставили задачу, чтобы в школах, начиная с первого класса, не то чтобы целый урок, но пять минут в день педагоги проводили беседу об уважении к традициям.

У нашего народа много хороших обычаев, которые нельзя забывать.

В свое время вы выбрали военную карьеру и многого добились на этом поприще. Не жалеете, что ушли в политику?

Евкуров: Я к этим вещам отношусь так: что предписано, так и должно быть. Можно вмешаться в судьбу и что-то изменить, но не радикально. И если после стольких лет службы, жизни, рисковых моментов остался жив и здоров, а тут дали направление стать главой республики, — значит, так надо. Не жалею — жалеть вообще слово нехорошее — ни в коей мере, и наоборот, стараюсь делать свое дело лучше, чем даже в армии. Чтобы не подвести своих командиров, которые учили меня.

У вас большая семья — семь братьев, шесть сестер. Часто ли удается встречаться? Помогаете ли друг другу?

Евкуров: Правда, сейчас в живых осталось только четыре сестры. Родителей, к сожалению, тоже нет. По традиции, у нас родителей заменяют старшие в тейпе, в роду. Это большой плюс, потому что есть возможности получить поддержку. Собираю их иногда в своем доме пообщаться, отметить праздник. В свою очередь, получаю от них советы и подсказки. Ведь немало времени я провел за пределами республики. И не раз они предостерегли меня от принятия решений, которые могли нанести больше вреда, чем пользы.

Вы поддержали идею раз в месяц приходить в спортзал к детям и молодежи, вместе с ними заниматься спортом полчаса. Удается ли реализовать эту задумку на практике? Увидим ли спортсменов из Ингушетии в олимпийском Сочи?

Евкуров: К сожалению, зимние виды спорта в республике пока никак не развиты. Но мы ставим такую задачу. Недавно в Ингушетии открыли первую горнолыжную трассу. Заключено соглашение с горнолыжным клубом Леонида Тягачева о подготовке горнолыжников и сноубордистов, хотим открыть класс и у себя. В Джейрахе будем открывать горнолыжную школу. Словом, процесс идет.

К сожалению, заниматься спортом с детьми сейчас просто не хватает времени, разве что со своими, дома. Раньше не менее двух раз в неделю ходили в бассейн и играли в футбол в лицее в Магасе. Но после травмы ноги пришлось повременить. Хотя всегда с охотой заезжаю в спортзалы. К слову, сегодня мы открываем боксерский зал и секцию бодибилдинга в Карабулаке. Такие начинания всегда приветствую и оказываю ребятам всяческую поддержку.

Пример руководителя всегда самый заразительный. Вы совершили 269 прыжков с парашютом. Последовала ли молодежь Ингушетии по вашим стопам?

Евкуров: Раньше в республике этого вида спорта не было вообще. А теперь создан аэроклуб при ДОСААФ, в скором времени он получает самолет, появилась первая в республике парашютная команда. 10 сентября открываем парашютную вышку. В регионе второй год проходит Кубок России по парашютному спорту. Появилась секция воздушных шаров и парапланеризма. И мы собираемся активно развивать этот спорт. И, может быть, я совершу свой юбилейный, 270-й прыжок.

Ключевой вопрос
Коррупция — одна из самых серьезных проблем не только для Ингушетии, но и для России в целом. Какой для вас самый эффективный способ борьбы с коррупцией?

Евкуров: Сложный вы задали вопрос. Опыт Китая показывает, что в борьбе со взяточниками даже расстрелы не помогают. Петр Первый, которого почитаю из всех царей больше всех, когда перепробовали все методы наказания вороватых интендантов, приказал не платить им зарплату: они и так зарабатывают. Так что сколько не секли голов, чиновники все равно воровали.

Наверное, это никто не может победить, но минимизировать можно. Прежде всего контролем. Мы сейчас внедряем различные методы. На особо «коррупционно опасных» участках устанавливаются камеры видеонаблюдения. Жестко принимаются меры по уголовным статьям. Предложили имамам в мечетях предостерегать верующих от дачи взяток. Теперь они в своих проповедях говорят о грехе и тех, кто берет, и тех, кто дает взятку.

Когда приближался мой юбилей и я знал, что все равно будут дарить подарки, я сказал: «Дарите мне все книжки. Детские и другие». Книг подарили очень много — набралось больше грузовой «газели». В конце сентября все эти книги развезем по школам. Будет польза от моего дня рождения. Конечно, многие, невзирая на предупреждение, приносили очень дорогие подарки. Таких глава администрации заворачивал назад…