137.
Е. Пчелина
Краткий историко-археологический очерк Ирон-Хусар (Южной Осетии).
Цхинвал, 1923 г.
...Есть и еще одна возможность заглянуть несколько далее в жизнь страны Ирон-Хусар. В разных местах современных поселений иронов сохранились географические названия, в роде Ерцо, Цона и развалины больших древних поселений с башнями, фундаментами и стенами домов, сложенных из тесанных камней и плотно утрамбованными, правильными улицами. По преданию они принадлежали народу Царциат.
Развалины царциатских поселений лежат в аулах Эдисси, Челиат (Хол Бобот), Хвце (Царциат-Кядзях).
У В.Миллера мы найдем указание, что народ созвучного прозвища с Царциатским - Цанарки, проживал близ Дарьяльского ущелья, Цанар - страна цанов. Название цанов, цоев обозначают тушин, говорящих на своем древнем чеченском языке и можно сказать, что предки тушин занимали те места, где теперь живут ироны-хусары.
Иначе говоря, арианизированные яфетиты вытеснили чисто яфетическое племя чеченской ветви...
====================================================
138.
Г. Ф.Чурсина.
Осетины (этнографический очерк).
Тифлис, 1925 г.
На территории Юго-Осетии осетины являются сравнительно недавними пришельцами. Большинство топонимических названий Юго-Осетии не может быть объяснено из осетинского языка и, очевидно, осталось осетинам в наследство от прежнего населения.
Народные предания осетин передают, что в Нагорной части нынешней Юго-Осетии, до водворения осетин, жил неизвестный народ, который осетины называют “царциаты” или “царцаты” (единственное число - “царца”). Народ этот занимался земледелием и скотоводством, имел стрелы, луки, кинжалы. “Это был народ богатырь”, - характеризует их старик Содтиев, - иначе они не зашивали бы пораненные свои черепа медными листами”.
По существующему среди южных осетин представлению, царциата погибли каким-то необыкновенным и ужасным способом, поэтому и теперь обо всем необычайном, вызывающем удивление, осетины говорят: ”Чудо царциата”, “царциатское чудо”. Следует отметить, что название “царца” встречается и в Северной Осетии. Царциатам или царцам осетины приписывают многочисленные древние могильники, встречающиеся во многих местностях Юго-Осетии.
Имея в виду, что с одной стороны по народным сказаниям, осетинам предшествовали нарты, с другой - на занимаемой осетинами территории раньше жили царциаты, что и те и другие погибли чудесным образом, можно допустить, что царциата и нарты, если не один и тот же народ, то два народа, жившие одновременно на территории нынешней Осетии.
О почине черепа медью знают и нартовские сказания: бог кузнецов Курталагон, когда нарту проломили череп, сковывает ему медный. И в этом отношении между нартами и царциатами имеется сходство.
По осетинским преданиям, осетины заняли южные склоны Главного Кавказского хребта после гибели царциатов.
По словам Вахушта (грузинский историк XVII в.), южные склоны Главного Кавказского хребта, до появления осетин, занимали грузины. Осетинские предания ничего не помнят о грузинском населении Магран-Двалети говорят исключительно о царциатах.
...Кровная месть ныне, вместо того, чтобы непременно убить врага, теперь мститель, подкараулив и задержав убийцу или его родственника, ограничивается часть тем, что наливает ему (в знак посвящения убитому) на голову араки и отрезает ухо или волосы. Их кладут в гроб или зарывают в могилу убитого со словами: ”Мы отомстили за тебя, на том свете играй ими”.
Такие посвящения убитому с отрезанными ушами и сейчас встречаются в Южной Осетии. Это способ отрезания уха практикуется в Осетии давно. Уже в 50-х годах прошлого века относительно Дигории было отмечено, тем, что отрезают виновному ухо, и которое с большим торжеством зарывают в могилу убитого. Посредством этого обряда убийца передавался в полное распоряжение убитого, делался его рабом в загробной жизни. Б. Гатиев ярко рисует драматический момент утраты личности посвящаемого убитому: ”Обвиняемый в убийстве должен был с лошадью явиться к склепу убитого. Странно и жалко было смотреть на него - дрожа всем телом, бледный, со сверкающими глазами и опущенной головой, он стоял перед склепом своей жертвы для того, чтобы тут принять имя ДАЛДИСТА - тавро, которое никогда ни с него, ни с его рода не изгладится. Унизительнее и постыднее этого прозвища в Осетии нет и никогда не будет”.
Старший в роде убитого брал за ухо, произносил формулу посвящения (“отныне и навеки, ты, убийца, принадлежи убитому” и т.д.), отрезал ухо и кровью мазал склеп.
Обряд посвящения убийцы, заменяя убийство (иногда на могиле убитого), соответствует обряду посвящения умершему вдовы (с отрезанием и зарыванием в могилу косы), а также посвящения коня, причем, как и убийце, у коня отрезается правое ухо и кладется в могилу. Смысл посвящения одинаков во всех 3-х случаях: посвящаемый передается в полное распоряжение умершего. Вдова в таком случае, будет женой умершего в загробном мире и лишалась права выйти замуж за другого; лошадь поступала в распоряжение покойника и не употреблялась в хозяйстве, а дарилась кому-либо; убийца становился рабом убитого и утрачивал свою личность.
В ПРЕЖНИЕ ВРЕМЕНА ГОСТЮ МЫЛИ НОГИ, что составляло обязанность младшей женщины в доме.
...По сообщениям А. Джатиева, в Рокском районе еще не так давно довольно многие женщины имели любовников, а женщина, не имевшая любовников, получала кличку “ананом сабат”, т.е. “безымянная Суббота”.
Те же отголоски прежних отношений между мужчинами и женщинами сказываются также в относительной свободе нравов, которая допускается женщинами, например, в районе ЭДИС, Эрми при СБОРЕ МАЛИНЫ в конце лета.
Крайняя скудность горной природы и необходимость населения ограничивать прирост населения заставляли уничтожать НОВОРОЖДЕННЫХ ДЕВОЧЕК. ИХ УМЕРЩВЛЯЛИ при самом рождении, сдавливая им шею или оставляя без ухода. ПРАКТИКОВАЛСЯ И ДРУГОЙ СПОСОБ. ДЕВОЧКУ ОКУНАЛИ ГОЛОВОЙ В ВОДУ И ДЕРЖАЛИ ТАК, ПОКА НЕ ЗАХЛЕБНЕТСЯ. (с.43).
По сообщению Т. Бекузарова, случаи уничтожения девочек таким образом, имели место еще сравнительно недавно, как известно, уничтожение девочек было распространено и в Верхней Сванетии.
По словам Рейнегса, путешествовавшего по Кавказу в конце 18 века, часть осетин исповедовала ислам, очень немногие причисляли себя к ХРИСТИАНАМ, а БОЛЬШИНСТВО БЫЛИ ЯЗЫЧНИКАМИ (с.46).
Это отзыв рисует совершенно правильную картину господства язычества, чтобы ни рассказывали миссионеры, которые в погоне за новыми овцами для своего СТАДА, не отказывались записывать в метрические книги не только людей, которых никогда не крестили, но и ОСЕТИНСКИХ СОБАК.
В.Миллер в “Горах Осетии” (с.89) пишет, что миссионер платил каждому, кто крестился, 50 копеек; одна семья взяла по 50 копеек и на своих СОБАК.
Для обращения осетин в христианство русским правительством еще в 1745 г. была учреждена в Моздоке осетинская Духовная Комиссия, просуществовавшая до 1860 г., поглотившая немало народных средств без всякой пользы и смысла, т.к. даже с точки зрения представителей церкви, осетины в религиозном отношении остались такими же, какими были их предки за 100 и 200 лет назад.
В 1860 г. на смену Осетинской Духовной Комиссии явилось организованное в Тифлисе “Общество восстановления православного христианства на Кавказе”, которое распространяло свою деятельность на все кавказские народы, за которым когда-либо значилась принадлежность к христианской церкви.
“Новая метла чище метет”, и “Общество” принялось с БОЛЬШИМ РВЕНИЕМ восстанавливать не привившееся и забытое христианство.
Во многих селениях Южной Осетии и теперь стоят однотипные шаблонные церкви, построенные “Обществом”. Было создано довольно много приходов, было посажено много попов на кормление, но народ по прежнему оставался РАВНОДУШНЫМ ко всем попыткам загнать его в церковь и превратиться в дойную корову для попов и причетников. Он предпочитал свои “дзуары” церквям и своих деканозов и знахарей правительственным жрецам.
С установлением Советской власти, осетины с ЛЕГКИМ СЕРДЦЕМ закрыли церкви и предоставили попам искать более полезное занятие. Во время нашего обследования Южной Осетии летом 1924 г. во всей Южной Осетии оставался ОДИН ЕДИНСТВЕННЫЙ священник Ал. Кокоев в с.Цру, который не снял рясы, только потому, что, очевидно, в виде преклонных лет (74 года) не мог искать другой профессии, но и он живет не церковной службой, т.к. в церковь НИКТО не ходит, все занимаются сельским хозяйством. Так закончилось НАСАЖДЕНИЕ христианства в Южной Осетии.
Что же представляла собой языческая религия осетин?
Г. Коль сообщает, что осетины в своих молитвах обращаются, между прочим, к горным вершинам, которые они считают местопребыванием святых. Такая гора Джермух около села Куссар-Ципран.
Праздник здесь бывает в СУББОТУ, через месяц после ПАСХИ. О почитании гор и высот свидетельствует то обстоятельство, что почти все осетинские святилища расположены на холмах, выступах гор, вообще на возвышенности. Это несомненный отголосок почитания высот.
По словам Л. Лаврова, в Северной Осетии в честь горного божества устраивался праздник “Хохэ-зар”; праздник устраивался несколькими деревнями вместе на какой-нибудь высокой горе.
На празднике ЗАМУЖНИЕ женщины не присутствовали.
Отголоском почитания камней является также сохранившаяся у стариков вера в существование драгоценных камней, обеспечивающих счастье и благополучие семей, эти особого рода семейные фетиши. Такие камни, по словам А. Джатиева, хранят в ящиках, вкладываемых один в другой, числом до семи. Хранят как зеницу ока.
“Никакой дружбой, - говорит Коста Хетагуров, - вы не достигнете, чтобы он (хозяин) показал вам камень счастья - цыкурат фардыг, который он хранит, как говорится, за семью печатями от всякого постороннего глаза”.
Среди многочисленных священных мест Осетии, безусловно, первое место занимают священные рощи и деревья.
Это в одинаковой степени относится как к Северной, так и Южной Осетии.
Священные рощи состоят из сосны, дуба, граба. Иногда почитаются и кустарники. На ветви деревьев вешаются рога зарезанных, в виде жертвы, животных и колокольчиков.
Посетив 16 июня 1924 года священный холм в с.Ортеви с священным дубом, я нашел в небольшом дупле 2 колокольчика, несколько зерен, восковые свечи. Около основания дуба лежали два камня, один почернел от копоти от зажигаемых свеч. В другом камне небольшое углубление, куда клали монеты. В другой роще Гортеви-дзуар оказался каменный жертвенник из старинной церкви; в углубление жертвенника кладут свечи и деньги, на стволе одного дерева висели рога барана и пара бараньих лопаток - приношение жертвоприносителя.
О культе молнии сообщает Рейнегс: “Если кто-нибудь будет убит молнией, его считают святым. Весь род убитого собирается и зарывает труп на том месте, где он лежит и празднуют его смерть в течение нескольких дней. После того убивают черного КОЗЛЕНКА, кожу набивают соломой и выставляют на высоком месте”.
Череп лошади у осетин считается оберегом против дурного глаза и всякой напасти. Еще и теперь в 1924 г. я встречал насаженные на шест лошадиные черепа почти во всех осетинских селах. Они висят на заборах дворов, на шестах среди покосов и посевов.
Черти, по-видимому, побаиваются свиньи; это видно из того, что по осетинскому поверью, свиное рыло отгоняет чертей. По этим соображениям СВИНОЕ РЫЛО ВЕШАЮТ НА КОСЯКАХ ДВЕРЕЙ или надевают на шампур.
Во время засухи осетины прибегают к механическим приемам вызывания дождя. В с.Эдиси и других селениях, где имеются древние могилы, приписываемые ДО-ОСЕТИНСКОМУ населению - царциатам, во время засухи вырывают из могилы царциат кости и поливают их водой, затем зарывают снова. После этого непременно пойдет дождь.
Переворачивая кости в могиле, рассчитывают, по принципу магнит “подобное вызывает подобное”, таким же образом перевернуть погоду.
Широко распространенное представление о том, что сила (человека и других существ) находится в какой-то связи с волосами (сравни легенду о Самсоне), хорошо известно и осетинам. “Есть поверье, - говорит Миллер, - что, дабы овладеть чертом нужно сбрить ему несколько волос на голове”. Это поверье в силе и в настоящее время.
По тем же магическим соображениям, если дети мрут, новорожденным дают такие имена, которые должны ввести злые силы в обман. Таковы имена:Саукудз (черный пес), Кавдан (щенок), Саулаг (черный человек), Кандиль (жук) и др.
Повивальных бабок и акушерок в Южной Осетии и сейчас нигде нет, кроме Цхинвале. При трудных родах применяются следующие средства: сильная женщина кладет роженицу спиной к себе на спину и хорошенько встряхивает или кладут роженицу на войлок или бурку и 4 женщины, взяв войлок за углы, катают по нем роженицу. Если это не помогает, дают выпить воды из обуви мужа. Если требуется хирургическая помощь, приглашают пастуха овец, который считается опытным в этом деле, т.к. помогает овцам при ягнении и пастух извлекает ребенка, если невозможно живым и невредимым, то разнимая его на части (с.81).
Г. Ф.Чурсина.
Осетины (этнографический очерк).
Тифлис, 1925 г.