В древнеингушских государствах существовали демократические формы правления. Во главе таких государственных образований стояли военные вожди. Они были построены на основе военно-демократической формы правления во главе с общим для всего народа демократическим парламентом страны - Мехк Кхел (инг.: Совет (судьба) страны). Он «собирался в исключительных случаях и выносил решения, обязательные для всех... »
а на время военных действий избирал военного вождя - руководителя страны.«В состав Мехк-Кхел входили наиболее мудрые представители тейпов, родов, фамилий, существовавших тогда. Решения принимались коллегиально и носили обязательный для всех членов общества характер» Этот орган занимался не только внутригосударственным обустройством, но и заведовал практически всеми внешнеполитическими действиями государства. Это был своего рода законодательный и судебный орган страны с совершенными законами. В древности ингуши разработали одну из самых совершенных форм демократического государственного управления и правосудия для равноправных граждан. Об ингушском правосудии Б. К. Далгат писал: «"Дикари" - ингуши некогда приблизились к тому идеалу правосудия, до которого не смогут мечтать дойти когда-либо цивилизованные народы мира»
По мнению ингушского исследователя Б. М-Г. Харсиева, Мехк-Кхел у ингушей имел все три функции государственной власти - законодательную, судебную и исполнительную. Мехк-Кхел имел свое отдельное сборное место. Помимо общегосударственного института правления страной Мехк-Кхел, был отдельный кхел внутри каждого ингушского общества, подчинявшийся общегосударственному Мехк-Кхел.
«Как высший орган управления, Мехк-Кхел занимался в историческом прошлом народов Северного Кавказа и межнациональными отношениями»

Одним из известных исторических мест проведения сборов Мехк-Кхел в Ингушетии, где велись заседания данного народного совета-парламента, является, по определению И. Попова, гора Муйт-кер. «Со стороны Аккинского общества на склоне этой горы есть большой плоский камень, который служил как бы трибуной для председателя таких совещаний представителей...»
Об оригинальной законодательной и судебной системе ингушей в Древности пишет и Н. Д. Кодзоев: «В Ингушетии судебная система формировалась с глубокой древности... До включения Ингушетии в состав России ингушское общество управлялось через суд обычного права - мехк-кхел, который представлял собой в одном лице законодательную и судебную власть»
Н. Д. Кодзоев утверждает, что «у каждого общества был свой местный мехк-кхел» и что «вопросы, касающиеся всего народа, решались на общенародном мехк-кхеле, который заседал у храма Тхаба-Ерды»

Таким образом, мы имеем два центра общенародного заседания Мехк-Кхел - Муйт-кер (Б. М.-Г. Харсиев)и Тхаба-Ерды (Н.Д. Кодзоев). Есть предположение, что таковыми местами заседаний ингушского Мехк-Кхела являлись и гора Мятлоам (на которой находится храм Мятсели), и Чми (которое являлось центром Тагаурии), и Санибанское ущелье со святилищем Саниба-Ерд (которое «считается родиной ингушских нартов и самих ингушей»)
Безусловно, в силу складывающихся политических обстоятельств каждое из этих горных мест являлосьцентром проведения заседаний общенародных избранников - кхелхой, в разные периоды истории Ингушетии. Вероятно, что также до его разрушения центром для проведения заседаний Мехк-Кхел являлась столица средневековой Ингушетии-Алании - Магас. После же гибели «Города солнца» (именно так Магас переводится с ингушского языка) плоскостные центры наиболее значимых ингушских обществ равнинной и предгорной Ингушетии - Ангушт, Заур-ков, Наьсаре и др. - также являлись местами общенародных заседаний парламента страны.

Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г., Петр Григорьевич Бутков

Общенародное правление, по уверениям одного российского офицера, три раза в народном собрании Ингуш бывшего, состоит в следующем: согласием всех избирается по смерть свою один из стариков в главу народа, который воспринял тогда название Бегола, весьма от народа уважаемый. На содержание его определили давать в год с 5 дворов одного барана и чечню 1 сотового меду; в праздники приносят ему брагу и мясо, что к праздникам обыкновенно приготовляют. Он из сих доходов своих угощает других стариков, а три раза в год должен угощать все общество. Общество нанимает еще на год так назвать вестника, который каждого дня утром и вечером является к Беголу на случай каких-либо его приказаний и за то получает с каждого дома проса по одной мерке, почти равняющейся на вес пуду.

Когда представляется надобность в общенародном собрании (или в случае тревоги, или в других вопросах), Бегол объявляет вестнику для созыву скакать верхом по всем деревням и на сборном каждой месте, которое обыкновенно бывает на каком-либо возвышенности, криком возвещает, чтоб все в такое-то время в собрание явились.

В собрание является обыкновенно один человек из семейства, старик или молодой, кто случится дома; всякий вооружен. Впереди садятся на запад, старейшины одного общества, плотно один к другому; к ним таким же образом примыкают старейшины других обществ — и составляется круг; а позади старейшин сидят молодые тех же селений, и делится круг по мере количества народа, стекшегося в собрание вдоль и три ряда. Каждый человек держит против собою заряженное ружье. Не позволяется никому встать с места, пока собрание не кончится, хоть бы он и хотел делать или представление или возражение.

Бегол садится на земле посредине того круга, имея близ себя стоящего вестника своего. Начинает дело с вопроса: согласно ли общество меня выслушать? Ежели согласно, буду говорить, а нет, замолчу. Народ отвечает ему криком: «Согласны: у нас нет государя, нет князя». После сего Бегол объявляет народу причину собрания и объясняет дело. Вестник все слова Бегола передает громким криком народу во услышание всех. Далее бегол изъявляет  мнение свое, каким образом следует в сем случае поступить по древним обычаям, заключает опять вопросом, согласны ли вы? Ответы собирает вестник от жителей каждой деревни и передает их Беголу. Когда все единогласно отзовутся согласием, тогда дело почитается решенным и все мирно расходятся по домам своим и исполняют определение собрания. Но ежели 5 или 10 человек дадут Беголу ответ отрицательный, то прочие члены тех же обществ стараются увещаниями преклонить их к общему согласию; но ежели в противоречии окажется половина, в таком случае все оставляют круг, и, расходясь на стороны, обе разномыслящие стороны начинают драться, причем даже смертоубийства случаются. Бегол же при таком оскорбительном для него обстоятельстве слагает с себя свою должность и не созывает собрания, доколе противные стороны примирятся и не убедят его все вступить в продолжение должности Бегола. Иногда немало времени проходит в сем промежутке.

Такие собрания делаются по общенародным делам или в случае военной тревоги, либо для  поделения земли под хлебопашество и сенокосы (либо в случае убийства, ран, воровства и тому подобное.  Бегол ничего сам собою решить не может. Частные случаи, для решения которых Бегол созывает народ в собрание суть следующие: ежели у кого случилась покража и вор известен, то обиженный объявляет о том Беголу, кто поймает вора и оного желает убить или по опасению [нрзб] либо по другим причинам приведет его к Беголу, который и держит его в своем доме до народного решения.

Убийца, желающий примириться с родственниками убиенного для избежания мщения, приходит к Беголу, просит его о примирении, доколе же собрание не решит его дело, находится безотлучно в доме Бегола, коего жилище мстителям неприступно. То же самое, ежели убийца был  в побеге за пределами отечества, прибежит в дом к Беголу, может в оном быть от всех поисков безопасен до народного решения.

Обыкновенно же наказания налагаются народным собранием таковые: кто у кого украдет пчел с медом много или мало, должен по изобличении заплатить 10 коров, ружье и саблю. Кто кого ранит, и собранием примирен с обиженным, должен ему подарить хорошую лошадь с полным для верховой езды убором, и с сего времени делаются они друзьями больше, чем родные братья. За смертоубийство платится 70 рогатых скотин или в цену оных другие вещи, земля и что бы то ни было, ибо у всех кавказских горцев нет телесного наказания; все платится имением или работою.

Ежели таким образом прекращено мщение за убийство и раны [нрзб] в противном случае, равном возмездию, виновные дают для стариков пир, к коему в доме его уже заранее приготовляются и который продолжается по среду три дня, день и ночь, состоя в яствах и питье.

Сие не так происходит, когда в собрании дано народное решение единогласно, ежели в оном оказалось разногласие, тогда предоставляется самому обиженному искать на виновника управы посредством силы.

Убийство не наказуемо суть следующее:

Ежели муж найдет постороннего в осквернении своего дома, может его убить, и сие остается без возмущения от родных, которые обыкновенно пеняют покойнику, что польстился на простую бабу. Однако сделавший такое убийство должен переселиться в другую деревню, то есть не жить совместно с родственниками убиенного.

У ингуш отец сына убить может, что бывает наипаче, когда сын не согласен с отцом в выборе невесты. Случается, что в сей ссоре и сын отца убивает. Общество в том и другом случае не приемлет каких-либо наказаний, но убийца отец или сын не может уже оставаться на житье в той же деревне, но переселяется в другую, где имеет конака.

Ежели брат брата убьет, то, оставляя семейство, убийца удаляется к чужим народам и между сородичами своими жить не может. Между преступлениями, которые влекут за собою кровное мщение, почитается у ингуш и то, если кто убьет чужую собаку. У ингуш сей род домашних сторожей в домах и в стадах овец великоросл и ингуши ценят их велико. Ежели же собака на кого нападет, должен кричать хозяину, чтобы защитил.